I need a doctor (СИ)
Глупо, как же глупо.
Очередной взрыв сотряс корабль, что-то с силой ударилось в стену позади меня, заставив испуганно оглянуться и уставиться на мрачное серое полотно, отделяющее меня от бескрайнего космоса. Мысль о том, что второго удара обшивка не переживет, ядом отравила кровь, пробралась к самому сердцу, заставив прижаться спиной к полимеру, а глаза распахнулись так широко, что со стороны, наверное, были похожи на блюдца. Рот беззвучно открывался и закрывался, корпус корабля натужно трещал, грозясь вот-вот дать трещину, а перед глазами в какой-то момент пронеслась вся моя яркая, бесполезная жизнь, которую нормальной и назвать-то было сложно.
Знакомое лицо вспыхнуло перед глазами необыкновенно четко, сердце болезненно сжалось, и я, злясь на себя за собственную глупость, едва слышно прошептала:
— Леонард…
Очередной удар оставил внушительную вмятину в корпусе прямо напротив моего лица, лопатки с силой прижались к прозрачной стене в отчаянной попытке оказаться как можно дальше от неминуемой беды, а в следующее мгновение твердый, прочный полимер внезапно исчез, словно бы растворившись в воздухе. Грохот выстрелов и взрывов оглушил, треск обшивки и громкие ругательства ударили по ушам, заставив совершенно растеряться, а изменчивое равновесие подвело, и я, неловко взмахнув руками, принялась заваливаться назад, оставшись без опоры.
Крепкие руки подхватили меня, не позволив упасть, прижали к широкой груди, не давая вырваться и заставив уткнуться носом в пропитанную терпким запахом парфюма и медикаментов ткань. Знакомый запах наполнил легкие и вскружил голову, спутав все мысли, широкая ладонь легла на затылок, путаясь в волосах и не позволяя отстраниться, и я с силой смежила веки, услышав горячий вздох, обжегший макушку:
— Поймал.
Голос, пробравший до дрожи и заставивший невольно всхлипнуть, был исполнен тревоги и невероятного, искреннего облегчения, теплые руки жадно ширили по моей спине и волосам, словно мужчина пытался убедиться в том, что я в порядке, что я рядом, а собственные руки, не подчиняясь приказам сознания, цеплялись за черную ткань, касались широкой груди и крепкой шеи, поднимались к колючим щекам, и я совсем не думала о том, что это выходит за все установленные рамки. Горячие воспоминания единственной ночи, проведенной вместе в маленькой комнатке в общежитии академии, захлестнули разум и помутили рассудок, и от того, что Боунс по-прежнему меня не отпускал, все только сильнее запутывалось.
— Глупая девчонка, почему ты никогда не думаешь своей головой? — горячо прошептал мужчина, зарывшись носом в мои волосы. — Почему каждый раз ты заставляешь меня беспокоиться? Клянусь, когда все закончится, я…
Встревоженный Боунс сел на своего любимого коня, распалялся все больше и больше, явно собираясь прочесть мне очередную горячую лекцию о моей недальновидности, но сейчас я, пожалуй, была слишком рада видеть его, чтобы выслушивать весь этот бред. Подняла голову, чтобы видеть изученное до малейшей черточки лицо, заглянула в потемневшие от тревоги серо-зеленые глаза, всматривающиеся в мои собственные, а после, даже не пытаясь сопротивляться внезапно вспыхнувшему желанию, поднялась на носочки. Дрожащие ладони обхватили лицо мужчины, по телу прокатилась дрожь от иррациональной необходимости быть еще ближе, а припухшие губы с силой прижались к губам мужчины, заставив его умолкнуть.
В голове словно произошел взрыв, сердце застучало колотушкой, и я только сильнее прижалась к главному доктору «Энтерпрайза», мысленно поражаясь своей безрассудности. Я целовала Леонарда жадно, требовательно, прикусывая его нижнюю губу и не обращая внимания на боль, поразившую каждую клеточку тела. Разум давно махнул мне рукой, кончик языка скользнул по крепко сжатым зубам мужчины, застывшего от неожиданности каменным изваянием, а пальцы запутались в жестких темных волосах. Воздуха не хватало просто катастрофически, лицо горело, и крепко зажмуренные глаза открывать было страшно до истерики, но в тот момент мне было абсолютно наплевать, как все это выглядит со стороны.
МакКой по-прежнему не отвечал мне, превратившись в неподвижную глыбу, словно высеченную изо льда, и на какое-то короткое мгновение в сознании возникла шальная мысль, будто все это безумие я затеяла зря. Зубы в отчаянии прихватили нижнюю губу мужчины, невесомый поцелуй тут же коснулся места укуса, будто в извинение, но в тот самый момент, когда я начала отстраняться, руки, лежащие на моей талии, вдруг напряглись. Надежные объятия превратились в цепкие оковы, и уже Леонард прижимал меня к себе, углубив поцелуй. Колкая щетина царапала нежную кожу, крепкие пальцы жадно скользили по телу, словно пытаясь запомнить каждый изгиб, и все остальное было сейчас совершенно неважно. Вокруг происходило неизвестно что, горячий воздух, обжигающий тело, заставлял задыхаться, но я не была уверена, что причина слабости, сбивающей меня с ног, именно в этом. Мягкие чужие губы сводили с ума, горячее дыхание обжигало лицо, и даже боль в избитом теле уходила, стоило только горячим рукам скользнуть под тоненькую сетку гольфа и коснуться смуглой кожи.
— Вы меня простите, конечно, — ворвался в мысли еще один знакомый голос, исполненный искреннего возмущения, — но вокруг все может в любую минуту взлететь на воздух, так что жаркую встречу можно отложить!
В словах говорившего была своя доля правды, и я, с огромным трудом вернув себе контроль над телом, нехотя отстранилась от широкой груди, разрывая поцелуй. Леонард неосознанно подался за мной, распахнув подернутые пеленой глаза, однако в следующее мгновение где-то над нашими головами прогремел взрыв, и обманчиво расслабленный мужчина тут же пришел в движение, рефлекторно оттянув меня в сторону от того места, где мы стояли. Взгляд, испуганно скользнувший по содрогающемуся помещению, натолкнулся на нервно приплясывающего Скотти, крепко сжимающего в руках падд.
— Рад видеть тебя, Тея, — махнул мне инженер, изогнув губы в улыбке, которая, впрочем, тут же немного померкла при виде ссадин и гематом, налившихся кровью за это время. — Кажется, тебе здорово досталось.
— Я в порядке, — кивнула я в ответ, и тут же услышала недоверчивое хмыканье МакКоя, который, вытащив из-за пояса трикодер, уже вовсю сканировал меня, вглядываясь в маленький экран. С каждым мгновением его лицо все больше смурнело, на скулах играли желваки, а в глазах бушевала буря, и почему-то мне показалось, что будь Харпер сейчас где-то рядом, доктор с удовольствием разрядил бы в него фазер, прикрепленный в набедренной кобуре. Пальцы, удерживающие трикодер, сжались так сильно, что побелели костяшки, и я почувствовала исходящее от мужчины напряжение, словно что-то материальное.
— Они что, решили сделать из тебя боксерскую грушу? — прорычал он севшим от злости голосом, пронзительный взгляд пересекся с моим, и я, не выдержав немого возмущения, отвернулась, пытаясь смотреть на что угодно, кроме Леонарда, и чувствуя, как полыхают от смущения уши. Внимание вновь привлек нервничающий Скотти, вздрагивающий от каждого грохота.
— Ты сказал, что все может взлететь на воздух, что происходит? — перевела я тему, чувствуя, как тело наполняется жаждой действий. Разобраться с мыслями и чувствами можно будет потом, когда я окажусь в безопасности на «Энтерпрайзе», а сейчас приходилось действовать. — Корабль под обстрелом?
Стоящий рядом Боунс тихо хмыкнул в ответ на услышанный вопрос, осторожно ощупывая мое вывихнутое запястье, легко пробежался пальцами по поврежденному участку, что-то невнятно пробормотав себе под нос, а после, стоило мне только повернуться к Монтгомери с немым вопросом в глазах, как-то резко дернул руку на себя. По многострадальной конечности прокатилась вспышка боли, с губ сорвалось ругательство, которое сдержать не удалось, однако, что удивило меня больше всего, боль практически сразу поутихла. Сморгнув невольно выступившие слезы, я недоверчиво пошевелила запястьем, схлопотав при этом очередной недовольный взгляд доктора, занятого моим лечением, и почти с удовлетворением констатировала, что сустав стал на место.