Безумно богатые азиаты

— Почему бы тебе не зайти первой, а я присоединюсь к тебе через секунду? Хочу заглянуть в аптеку через дорогу: вдруг там продаются батарейки для фотика? — сказал Чарли.

Астрид вошла в дверь и оказалась в параллельной вселенной. Португальская музыка фаду пронзила пространство с черными потолками, обсидиановыми стенами и бетонными полами, окрашенными в цвет эспрессо. Минималистские промышленные крючки торчали из стен, искусно задрапированная одежда напоминала фрагменты скульптур и освещалась галогенными прожекторами. Продавщица с копной рыжих кудрей, сидевшая за овальным стеклянным столом с ножками из слоновой кости, на минуту подняла глаза, а затем продолжила листать огромный журнал, затягиваясь сигаретой. Через несколько минут, поняв, что Астрид не собирается уходить, она надменно спросила:

— Могу я вам помочь?

— Нет, я только посмотрю. Спасибо, — ответила Астрид на примитивном французском. Она продолжила кружить по бутику и заметила широкую лестницу, ведущую вниз. — Там еще один этаж? — спросила Астрид.

— Разумеется, — ответила продавщица хриплым голосом, неохотно поднимаясь и следуя за Астрид вниз по лестнице.

Ниже находилось пространство, уставленное глянцевыми кораллово-красными шкафами, и в каждом искусно демонстрировалось по одному-два туалета. Астрид увидела красивое коктейльное платье с серебристой сеткой на спине и поискала бирку с указанием размера.

— А какой это размер? — спросила она у женщины, наблюдавшей за ней, как ястреб.

— Это от-кутюр. Вы понимаете? Всё шьют на заказ, — с улыбкой ответила женщина, размахивая рукой и повсюду стряхивая пепел с сигареты.

— И сколько будет стоить пошить такое платье моего размера?

Продавщица быстро окинула ее взглядом. Азиаты почти никогда не заходили сюда, обычно оккупируя дизайнерские бутики на улице Фобур-Сент-Оноре или на проспекте Монтень, где можно было вдохнуть все желаемые ароматы от Шанель и Диора, да поможет им Господь. Коллекция месье была весьма авангардной, его наряды ценились только шикарными парижанами, ньюйоркцами и редкими бельгийцами. Очевидно, что эта школьница в свитере с круглым вырезом, брюках цвета хаки и сандалиях не из их числа.

— Послушайте, chérie, милая, здесь все-все très cher. Очень дорого! И ждать придется пять месяцев. Вы действительно хотите знать, сколько это стоит? — произнесла она, медленно затягиваясь.

— О, я полагаю, нет, — смиренно сказала Астрид.

Эта леди явно не хотела помогать ей. Девушка поднялась по лестнице и направилась прямо к выходу, почти натолкнувшись на Чарли.

— Так быстро? Тебе не понравились наряды? — спросил Чарли.

— Понравились. Но леди не хочет ничего мне продавать, давай не будем зря терять время.

— Погоди минутку, что значит «не хочет ничего продавать»? — попытался прояснить ситуацию Чарли. — Она вела себя надменно?

— Угу, — буркнула Астрид.

— Идем обратно! — возмутился Чарли.

— Слушай, давай просто пойдем в следующий по списку бутик.

— Астрид, иногда я поверить не могу, что ты дочь Гарри Леонга! Твой отец купил эксклюзивный отель в Лондоне, когда управляющий посмел нахамить твоей матери! Нужно уметь постоять за себя!

— Я умею постоять за себя, просто не считаю нужным раздувать из мухи слона, — возразила Астрид.

— Для меня это никакая не «муха»! Никто не смеет обижать мою девушку! — заявил Чарли, настежь распахивая дверь.

Астрид неохотно последовала за ним, заметив, что к рыжеволосой продавщице присоединился какой-то платиновый блондин.

Чарли подошел к ним и спросил у мужчины по-английски:

— Вы здесь работаете?

— Да, — ответил мужчина по-французски.

— Это моя девушка. Я хочу приобрести для нее новый гардероб. Поможете?

Мужчина лениво скрестил руки на груди, слегка ошеломленный заявлением этого долговязого прыщавого юнца.

— Это все от-кутюр, цены начинаются с двадцати пяти тысяч франков. И восемь месяцев ожидания, — сообщил он.

— Не проблема, — упрямо сказал Чарли.

— Вы платите наличными? Как вы гарантируете платежеспособность? — спросила рыжеволосая продавщица на английском с сильным французским акцентом.

Чарли вздохнул и достал мобильный. Он набрал длинный номер и подождал, пока на том конце снимут трубку.

— Мистер Оу? Это Чарли У. Простите, что беспокою вас. В Сингапуре же ночь. Я тут в Париже… Скажите, у нашего банка есть менеджер в Париже? Отлично. Позвоните ему и попросите связаться с магазином… — Чарли поднял глаза и спросил, как называется бутик, а потом продолжил: — Попросите проинформировать этих господ, что я тут с Астрид Леонг. Да, с дочерью Гарри. Пожалуйста, объясните им, что я могу купить все, что моей душеньке угодно. Спасибо.

Астрид молча смотрела на своего парня. Она никогда не видела его таким уверенным. В глубине души Астрид чувствовала, как она съеживается от его чванства, и вместе с тем находила это удивительно привлекательным. Прошло несколько долгих минут, и наконец телефон зазвонил. Рыжая быстро схватила трубку, и ее глаза расширились, пока она выслушивала тираду звонившего.

— Désolée, monsieur, très désolée. Простите, месье, мне очень жаль, — бормотала она в трубку.

Затем продавщица положила трубку и начала разговор с коллегой, не осознавая, что Астрид могла понять почти каждое произнесенное ими слово. Мужчина вскочил из-за стола и посмотрел на Чарли и Астрид с внезапным рвением.

— Прошу, мадемуазель, позвольте показать вам всю коллекцию. — Он широко улыбнулся.


Женщина тем временем улыбалась Чарли:

— Месье, может быть, шампанского? Или капучино?

— Интересно, что банкир сказал им? — прошептал Чарли по пути в примерочную.

— А это был не банкир, а сам дизайнер. Сказал, что сейчас приедет и лично проконтролирует примерку. Должно быть, банкир позвонил прямо ему, — пояснила Астрид.

— Отлично, я хочу, чтобы ты заказала у этого дизайнера десять платьев. Нам нужно потратить минимум несколько сот франков прямо сейчас.

— Десять? Я не уверена, что захочу так много платьев из этого бутика.

— Это не важно. Тебе нужно выбрать десять вещей. Нет, лучше двадцать. Как говорит мой отец, единственный способ заставить этих белых уважать тебя — тыкать им в лицо кошельком, пока они не упадут на колени.

В течение следующей недели Чарли водил Астрид по магазинам вплоть до закрытия. Он купил ей набор багажных сумок от «Эрме», десятки платьев от лучших дизайнеров того сезона, шестнадцать пар обуви и четыре пары ботинок, инкрустированные бриллиантами часы «Патек Филипп» (которые она никогда не носила) и отреставрированную лампу в стиле модерн в антикварной лавке Дидье Аарона. В перерывах между очередным отрезком шопинг-марафона они обедали в знаменитом ресторане-музее «Марьяж Фрер» и в «Давэ», ужинали в «Ле Гранд Вефур» и «Амбассадоре», танцевали в новых модных клубах «Ле Палас» и «Ле Куин». На этой неделе в Париже в Астрид не просто пробудился вкус к высокой моде, в ней проснулась новая страсть. Первые восемнадцать лет своей жизни она прожила в окружении людей, имеющих деньги, но утверждавших обратное. Увы, ее родные предпочитают отдавать вещи, а не покупать новые и просто не знают, как наслаждаться своим состоянием. Сорить деньгами под руководством Чарли У было очень волнующе. Если уж честно, это даже лучше секса.





10

Тайерсаль-парк





Сингапур, 3:30 ночи


Рейчел молчала всю обратную дорогу. Она с благодарностью вернула украшение с сапфирами Фионе в холле и поспешила наверх. В комнате вытащила из встроенного шкафа чемодан и начала второпях запихивать туда свою одежду. Она заметила, что прачки положили между вещами листы ароматизированной бумаги, и начала их с раздражением вытаскивать, поскольку не хотела брать ничего из этого места.

— Что ты делаешь? — с недоумением спросил Ник, входя в спальню.

— А на что это похоже?! Я уезжаю отсюда!

— Что?! Почему? — Ник нахмурился.

— Я по горло сыта этим дерьмом! Не хочу быть мишенью для всех твоих бывших телочек!

— Господи, о чем ты? — Ник в замешательстве уставился на нее. Он никогда не видел Рейчел такой рассерженной.

— Я о Мэнди и Франческе. И бог знает о ком еще! — воскликнула Рейчел, продолжая сгребать свои вещи.

— Я не знаю, что тебе сказали, Рейчел, но…

— То есть ты отрицаешь? Отрицаешь, что вы кувыркались в постели втроем?

Глаза Ника блеснули.

— Я не отрицаю, но…

— Козел!

Ник в отчаянии поднял руки:

— Рейчел, мне тридцать два. Насколько я помню, я никогда не говорил, что соблюдал целибат. У меня есть история сексуальных отношений, но я никогда от тебя ничего не скрывал.

— Дело не в том, что ты что-то скрывал, а в том, что ты ничего не говорил. А стоило бы! Стоило бы сказать, что у вас с Франческой что-то было, чтобы я не сидела там в полном неведении. Я почувствовала себя законченной идиоткой.

Ник присел на краешек шезлонга и закрыл лицо руками. Рейчел имела право злиться. Просто ему никогда не приходило в голову, что нужно рассказывать о том, что случилось полжизни назад.

— Прости… — начал он.

— Втроем?! С Мэнди и Франческой? Ты серьезно? Других не нашлось? — с презрением бросила Рейчел, борясь с молнией на чемодане.

Ник глубоко вздохнул. Ему хотелось объяснить, что Франческа была совсем другой до того, как дедушку хватил удар и на нее обрушились все эти деньги, но понял, что сейчас не время защищать ее. Он медленно подошел к Рейчел и обнял ее. Девушка пыталась вырваться, но он крепко сцепил руки.

— Посмотри на меня, Рейчел. Посмотри на меня, — спокойно сказал Ник. — У нас с Франческой был короткий роман тем летом на Капри. Вот и все. Мы были тупыми шестнадцатилетними подростками. Гормоны бушевали. Это случилось почти двадцать лет назад. А до встречи с тобой я ни с кем не встречался аж четыре года. Думаю, ты отлично знаешь, как прошли последние два года, Рейчел. Ты стала центром моей жизни. Абсолютным ее центром. Что случилось сегодня? Кто наговорил тебе гадостей?

И тут Рейчел прорвало, и она рассказала все: о случившемся на девичнике у Араминты, постоянных намеках Мэнди и пикантных подробностях, которыми поделилась на свадьбе Франческа. Ник слушал про все испытания, что выпали на долю Рейчел, и ему стало тошно. Он-то думал, что она отлично проводит время. Больно было видеть, как она переживает, как слезы текут по ее красивому лицу.

— Рейчел, мне так жаль. Я даже выразить не могу насколько… — честно признался Ник.