Блэкаут

– Чисто.

Хартланд поднялся и подбежал к машине.

– Объект уничтожен, – раздался голос по рации.

Глядя на человека на дороге, другого нельзя было и предположить. Пули не оставили на нем живого места, лицо превратилось в месиво. Хартланд был вне себя от злости. У них не оставалось выбора – люди в фургоне первыми открыли огонь. В такой ситуации обезвредить противника, не причинив ему вреда, почти невозможно. С левой стороны лежал диверсант, изрешеченный пулями, как и первый. Третьего удалось остановить, когда тот пытался уйти через поле. Над ним склонились двое бойцов, еще один спешил к ним с набором экстренной помощи. Хартланд взглянул на человека: внешность типично европейская, цвет волос в темноте определить не удалось.

Тем временем другая группа вскрыла задние двери фургона. В кузове оказались канистры и пакеты – вероятно, зажигательная смесь и взрывчатка; там же нашлись спальные мешки и большой ящик с продуктами. Судя по небольшому количеству припасов, их рейд подходил к завершению или же они находились поблизости от склада.

Еще несколько человек обыскали кабину. Обнаружили два ноутбука – их еще следовало проверить. Первой ценной находкой стала потрепанная карта дорог Центральной Европы. На ней лиловым маркером был обозначен маршрут диверсантов. Линия делала два поворота в Германии и тянулась через Австрию в Венгрию и дальше до Хорватии, уже у самого края карты. По всей видимости, где-то их ожидало продолжение маршрута. Вдоль линии располагались схематические обозначения. Хартланд быстро их расшифровал.

– Это подстанции, – он показал на маленькие квадраты. Их цепочка начиналась в Дании, в Германии первой целью был Любек. – Их они поджигали. Треугольниками обозначены опоры высоковольтных линий. Например, вот эти, между Гамбургом и Клоппенбургом, – они уже обрушены. Из мест, отмеченных кружками, не поступало никаких сообщений. Думаю, там у них склады провианта и арсеналы.

– Мы не смогли найти телефонов или иных средств связи, – заметил один из бойцов.

– Им и без надобности, – ответил Хартланд. – Пока у них есть обозначенный маршрут, они могут действовать самостоятельно. И нет риска для других групп.

– Здесь еще одна карта, – сообщил другой боец в маске.

Эта карта была не такой потрепанной, как первая. Лиловая линия на ней тянулась до самой Греции.

Краем глаза Хартланд наблюдал, как бойцы борются за жизнь третьего диверсанта. Оставалось надеяться, что они его вытащат.



Брюссель

Перед зданием полиции женщин поместили в небольшой фургон, мужчин – в автобус с зарешеченными окнами. Их сопровождали четверо вооруженных полицейских. Под сиденьями тянулись специальные штанги для фиксации ног. Конвоиры проверяли и фиксировали замки.

«Везут как опасного преступника», – думал Манцано. Он смотрел сквозь зарешеченное окно на проплывающие в темноте здания. На дорогах попадались только бронированные автомобили военных; на улицах, кроме солдат, почти никого не было. Люди ходили с карманными фонарями или лампами, у солдат фонари были встроены в шлемы. «Как в каком-нибудь апокалипсическом фильме», – снова подумал Пьеро и пообещал себе в будущем не смотреть ничего, кроме романтических мелодрам. Если это будущее настанет.



Недалеко от Нюрнберга

Прожектор вертолета высветил посреди луга хижину размером примерно пять на пять метров. Пилот посадил машину чуть в стороне от строения. Едва полозья коснулись земли, как Хартланд и бойцы спецподразделения выскочили наружу и, пригибаясь от воздушного потока, побежали к хижине.

Пилот сбавил обороты, и шум мотора стал затихать. За несколько метров перед хижиной бойцы рассредоточились. Под дверь просунули крошечную камеру со светодиодом. Хартланд увидел на экране пустую комнату, только на полу лежало немного соломы. Затем оператор развернул камеру, чтобы осмотреть обратную сторону двери.

– Чисто, – сообщил он.

Два человека вышибли дверь тараном. Остальные осветили хижину мощными фонарями. Внутри никого не было. Они раскидали ногами тонкий слой соломы. Один из бойцов стукнул ботинком по настилу.

– Внизу что-то есть.

Они быстро отыскали крышку люка, вделанную в пол. Снова пришлось задействовать камеру.

Когда оператор просунул зонд в щель между досками, Хартланд увидел белые пакеты с левой стороны погреба и канистры – с правой. Между ними лежали три упаковки консервов, обмотанных прозрачной лентой. С помощью камер удалось подробно все рассмотреть, в том числе и замок.

Оператор дал «добро», и они взломали люк. Два человека спустились вниз, осторожно вскрыли пакеты, изучили содержимое.

– Пластит, – сообщил один из них. – Без маркировки. Нужен анализ. В канистрах – дизельное топливо.

– Пластит, топливо, провиант, – заключил командир. – Больше ничего.

– Снова никаких средств связи, – добавил Хартланд.

– Нет, они были предоставлены сами себе. Так что этот след обрывается.



Брюссель

Автобус остановился перед скудно освещенным зданием. «Ну, хотя бы есть электричество», – подумал Пьеро. Перед ними открылись железные ворота, и автобус заехал в просторный двор. Фургон, в котором везли женщин, проехал следом. Двор со всех сторон был окружен трехэтажными зданиями. По фасадам через равные промежутки горели тусклые лампы, и все вокруг лежало в мрачно-желтом свете. Фургон повернул налево, автобус с мужчинами проехал под высокую арку. Там их ожидал кордон из вооруженных полицейских. Конвоиры отстегнули замки на ногах заключенных и скомандовали выходить. Люди стали подниматься, и Манцано вместе с ними. Когда все вышли из автобуса, их повели по длинному коридору, в конце которого перед железной дверью ждали еще несколько полицейских. За ней открывался громадный мрачный зал, откуда тянуло адской вонью. Заключенных загнали внутрь, и дверь за ними захлопнулась с металлическим лязгом.

Под потолком горели четыре неоновые лампы, причем две из них мигали. Их свет не достигал дальних углов зала, Манцано видел лишь очертания многоярусных кроватей, стоящих плотными рядами по всему залу. Среди них кишели люди, сотни людей. Пьеро панически захотелось наружу.

Они так и стояли всей группой у двери и ждали, что же будет дальше. Конвоиры ничего им не говорили и не показывали, какие места занимать. Некоторые из тех, кто сидел у ближайших кроватей, недобро поглядывали на новеньких и что-то говорили. Манцано не мог разобрать слов, но по жестам понял, что им лучше оставаться на своих местах.

– Свободных коек нет, – шепнул ему по-английски молодой человек, с которым они перекинулись парой слов по дороге.

Кто-то из их группы продолжал разговор, и молодой сосед переводил Манцано суть:


– Сюда эвакуировали несколько бельгийских тюрем. Камеры переполнены, а это на самом деле спортзал. Здесь находятся заключенные всех мастей. От карманников и мошенников до серийных убийц. Лучше вести себя тихо и делать, что говорят.

Пьеро подыскал себе свободный пятачок на полу.





День 10 – понедельник





Брюссель



Манцано проснулся от шума и криков и, прежде чем открыл глаза, почувствовал специфичный запах, который перебивал даже вонь.

Пожар.

Пьеро вскочил в панике и сразу увидел пламя, бушующее в центре зала. Под потолком скапливался, клубился черный дым.

Многие заключенные сбились к краям зала, большая толпа напирала на двери. Другие метались вокруг огня, кричали и забрасывали матрасами – чтобы потушить или, наоборот, разжечь сильнее, сказать было трудно.

Дым становился гуще и начал опускаться.

Окна располагались на высоте примерно шести метров и были слишком узкими, чтобы кто-то в них протиснулся, даже если бы смог туда добраться.

Все больше заключенных штурмовали двери и боковые выходы, которые Манцано заметил только сейчас. Люди звали на помощь, били кулаками по дверям, пытались выломать их металлическими поперечинами от кроватей.

От дыма запершило в горле; заключенные вокруг кашляли, прикрывая лица тряпками и одеждой.

Раздались выстрелы.

Одна из створок дверей внезапно распахнулась, люди повалили наружу. Новые выстрелы едва перекрывали оглушительные крики.

Вторая створка не выдержала, и люди, несмотря на предупредительные выстрелы, хлынули из зала. Дым сгущался, сквозняк между распахнутыми дверьми и выбитыми окнами раздувал огонь. Пламя перекидывалось на соседние кровати.

«Отличный выбор, – подумал Манцано, – задохнуться, сгореть или получить пулю». Но выстрелы раздавались теперь заметно реже и на некотором удалении. Он на четвереньках стал пробираться сквозь дым к выходу, оставив позади последних пляшущих вокруг огня безумцев.

Перед дверьми лежали десятки раненых и убитых, залитых кровью, но никому не было до них дела. Пьеро заметил среди них двух человек в униформе. Значит, заключенные убили полицейских и захватили их оружие? Под защитой толпы он добрался до выхода во двор. Дым из зала обжигал горло, резал глаза. Манцано прикрыл лицо рукавом, но это не помогло. Нужно выбираться. Во двор, где не было укрытий, по-прежнему со всех сторон летели пули. Он двинулся вперед, прихрамывая, готовый в любой момент упасть замертво.



Берлин

– Мне нужна четкая информация по «Филиппсбургу», – потребовал бундесканцлер.

Михельсен просмотрела список. По всем пунктам проблемы, сообщения одно хуже другого. И своей критической массы положение достигало по ситуации на АЭС «Филиппсбург» и в ее последующем обсуждении.

– Мы пытаемся прояснить ситуацию, – заверила сотрудница от Министерства по защите окружающей среды. – По сообщениям, полученным час назад, произошла небольшая утечка радиоактивного пара в атмосферу. Населению в радиусе пяти километров еще накануне рекомендовано не покидать домов или временных убежищ.

– По остальным АЭС хоть проблем нет? – рявкнул канцлер.

Повисло тягостное молчание. Михельсен почувствовала, как начинают дрожать руки.

– Что? – спросил канцлер глухим голосом.

– По всей видимости, на АЭС «Брокдорф» на Эльбе произошла серьезная авария. Подробности пока неизвестны.

– Подробности пока неизвестны? – взорвался канцлер. – О чем вообще думают эти энергетики? Они не знают, кто проник в их локальные сети, почему их электростанции не работают, когда удастся восстановить электроснабжение, ничего!.. Я хочу связаться с руководством «Филиппсбурга» и «Брокдорфа», причем в ближайшее время!

– Я… займусь этим, – робко проговорила женщина.

Канцлер закрыл на секунду глаза.

– Прошу прощения, – сказал он. – Вы не виноваты в этом. Надеюсь, это всё?

Сотрудница поджала губы. Канцлер снова закрыл глаза.

– Говорите.

– Французская АЭС «Фессенхайм» на Рейне также сообщает о серьезной аварии, в связи с каким-то сбоем в системе аварийного охлаждения. – Она показала местоположение электростанции на карте Европы. – По сообщениям МАГАТЭ, произошел сброс слаборадиоактивного пара. Для эвакуации нет оснований. Пока что. Но по плану зона эвакуации охватывает около двадцати пяти километров. При обычных обстоятельствах это около пятисот тысяч человек, включая Фрайбург.