Детектив весеннего настроения

Глава 5




Ольга стояла у окна со стаканом молока в руке и смотрела на сад. Весной он выглядел не так роскошно, как летом, когда на многочисленных клумбах распускались цветы, но все равно глаз радовал. Лично Оле особенно нравилась в нем простота. Никаких тебе альпийских горок, фонтанов, фигур, вырезанных из деревьев, – всего того, что имеется в садах при богатых домах. Ухоженные растения и только. За ними следит Павлик. Он же занимается огородом. В нем не только грядки, но и три теплицы. В одной растут огурцы и кабачки, в другой – томаты и перцы, в третьей – ананасы. Последние не вызревают, и их не то что есть, на украшения нельзя пускать, но Павлик не желает сдаваться и возится с ними уже который год.

В тот момент, когда Оля допила молоко и собралась отойти от окна, он появился из-за угла дома с ведром в руке. Пошел обрабатывать стволы так и не зацветших яблонь каким-то чудо-составом. Павлик работал при доме с того момента, как он был построен. Он являлся родственником хозяев, и они пригрели его. Это случилось, когда Павлик был совсем молодым человеком, сейчас же садовник разменял пятый десяток. Но выглядел максимум на тридцать пять. Статный, симпатичный, с гладким лицом и волнистыми русыми волосами без единого седого, он производил приятное… первое… впечатление. Помнится, когда Олю с ним познакомили, она подумала: «Какой красавчик». И подивилась тому, что Павлик живет на территории усадьбы, куда работникам категорически не разрешается приводить посторонних. Никого, включая ближайших родственников, не говоря уже о любовниках или любовницах. А так как в отпуска он не ходит, а выходной берет раз в месяц, то можно сделать вывод, что у него нет никакой личной жизни. Или он тайком встречается с горничной или поварихой, но шашни между прислугой тоже были под запретом. Да, Павлик находился на особом положении, и его не выгнали бы, если б это вскрылось, но его пассию – легко. Однако когда Ольга узнала садовника чуть лучше… совсем чуть… то поняла, что он не совсем нормальный. Проще говоря, дурачок. Как она потом узнала, Павлик не родился таким, а стал после тяжелой травмы головы. Его сильно избили, и парень (ему было семнадцать) пробыл в коме две недели. Врачи думали, умрет, но Павлик выжил. И тело его быстро зажило, а вот мозг так и не восстановился.

Ольга решила распахнуть окно, чтобы в помещение влетел аромат цветущей вишни. Жаль, ее было немного в саду, поскольку после нашествия тли выжило всего шесть деревьев. Павлик любил растения, ухаживал за ними, но в силу, а точнее, слабость своего ума не понимал, как это лучше делать. Верил в любую, даже самую дурацкую рекламу, в итоге… яблони не плодоносили, а ананасы не вызревали. Зато цветы, которые нуждались только в регулярном поливе, цвели пышным цветом.

Когда Оля открыла окно, толкнув обе створки, в комнату ворвался ветер. С самого утра было тихо, а к обеду он разыгрался. И на небе появились облака.

– Погода портится, – услышала Оля. – Завтра будет ливень. Привет, Павлик, – поздоровалась она с садовником. Створки громыхнули, и звук привлек его внимание. – Зато тебе завтра грядки не поливать.

– Зальет все. Лета не будет.

– А синоптики обещают затяжную жару.

– Врут, как всегда, – отрезал Павлик и потопал к яблоням, что-то бурча себе под нос.

Он постоянно разговаривал сам с собой. Еще с растениями. И с птицами, которых он прикармливал, чем раздражал хозяина. А вот людей сторонился. Чужих особенно. Когда в дом приезжали гости, Павлик скрывался в своей комнате и отсиживался там, пока они не убирались восвояси. Он ждал этого, не спал, даже если компания задерживалась до утра, и, едва она скрывалась за воротами, выбегал в сад, чтобы проверить, не осквернили ли его. С остальной прислугой Павлик тоже мало общался. Но все же в диалоги вступал. А к Оле проникся как-то сразу. Ей он жаловался на неплодоносящую яблоню и невызревающие ананасы. На тлю. На кротов и медведок. На погоду, как сегодня. А еще он приносил ей лакомства с огорода. Пупырчатые огурчики, молодую зелень, клубнику, завернутую в лист лопуха, растреклятые ананасы…

Другая на месте Ольги подумала бы, что он в нее влюбился. Но она знала – это невозможно. Даже дурачки, а может, особенно они, не влюбляются в уродин…

А она была чудовищно некрасива.

Нет, Ольга не страдала каким-то редким генетическим заболеванием, отражающимся на внешности, не имела приобретенных изъянов, типа сломанной челюсти, носа, разорванных губ. Она просто родилась некрасивой. И нисколько не изменилась с возрастом в лучшую сторону. Гадкий утенок не превратился в прекрасного лебедя.

У Оли были очень крупные черты и узкое, вытянутое лицо с острым, почти треугольным подбородком. Глаза, нос, рот едва умещались на нем. Плюс ко всему у нее были оттопыренные уши. Не спасали макияж и удачная прическа, тем более волосы не поражали густотой. Когда Оля надеялась хоть что-то в себе изменить, намеренно полнела. Ела гамбургеры, запивая их газировкой, но отрастила только безобразный живот, а лицо как было худым, так и осталось. Никаких тебе милых щечек и округлившегося подбородка, только на талии складка жира толщиной в спасательный круг…

Оля забралась на подоконник, сожалея о том, что налила себе маленький стакан молока. Она сейчас еще выпила бы. Дел у нее на сегодня было немного, и хотелось насладиться этим днем. Тем более завтра погода испортится. Павлик никогда не ошибался. Ему бы в Гидрометцентре работать.

– Оля, ты где? – донесся голос из глубины дома. Он принадлежал горничной Фатиме.

– В кабинете.

– Тебе Святослав Иванович звонит.

Ольга тут же спрыгнула с подоконника и пулей кинулась в кухню, именно там она оставила свой сотовый. Добежать успела до того, как звонок оборвался.

– Слушаю, – выпалила она, поднеся телефон к уху.

– Где тебя носит, Оля? – недовольно спросил Глинка. Он привык к тому, что те, кому он звонит, берут трубку после первого гудка.

– Извините, я была на втором этаже, а телефон оставила на первом.

– С собой носи, на то он и мобильный.

– У вас для меня поручение, Святослав Иванович?

– Нет, я хочу заняться с тобой сексом по телефону! – рявкнул Глинка. – Естественно, поручение. Приготовь флигель к приему одного гостя. И поскорее.

– Весь или одну из комнат во флигеле?

– Весь.

– Как скоро он должен быть готов?

– В наикратчайший срок. Желательно уложиться в два часа.

– Но там сто двадцать квадратов с кухней, боюсь, на то, чтоб привести в порядок все помещение, понадобится целый день.

– Оля, я тебе хорошо плачу?

– Более чем.

– Тогда постарайся меня не разочаровать и выполни поручение.

На этом господин Глинка разговор закончил.

Ольга работала у него чуть больше двух лет. Он называл ее экономкой, она же предпочитала другое слово – домоправительница. В ее подчинении находились горничная, повариха и разнорабочий. Охранники и Павлик отвечали лично перед хозяином. Когда Оля нанималась, думала, что в доме живет большая семья, а иначе зачем столько прислуги. Но оказалось, что в нем обитает один человек. Да, у него бывают гости, но не так часто. По мнению Ольги, домашние заботы мог взять на себя один человек. Многофункциональный. Который и приготовит, и приберет, и за покупками съездит. А если унитаз засорится или дверь с петель слетит, всегда можно вызвать «мужа на час». Но Глинка так не считал. Он не доверял приходящей прислуге и не желал, чтобы женщина, драящая его туалеты, еще и готовила. А покупки, оплату счетов, свои личные вещи и контроль за всем происходящим в доме он мог доверить только человеку с хорошим образованием. Таковым стала Оля, окончившая с красным дипломом Государственный университет управления.

– Фатима! – крикнула Оля. – Ты мне нужна.


– Я в гостиной, подоконники мою, – ответила та.

– Сильно грязные?

– Совсем нет, но ты же знаешь Святослава Ивановича.

– Брось. У нас сверхзадача.

Ольга сполоснула стакан из-под молока, поставила его в сушилку. После этого выглянула в окно и посмотрела на флигель. Два этажа, четыре комнаты, плюс ванная с туалетом и кухня. И это не считая балкона. Возможно, Фатима и одна справилась бы за два часа, если б флигель использовался хотя бы раз в пару месяцев. Но в нем никто не останавливался даже на ночь вот уже год, с момента грандиозной вечеринки по случаю подписания контракта с китайцами. Тогда народу было столько, что троих особо пьяных гостей в бане разместили. Но сейчас дом пустовал, и в нем были три свободные спальни, в которых царил порядок. Почему же Глинка велит подготовить практически заброшенный флигель? Да еще для одного человека?

– Вы чего раскричались? – услышала Оля за спиной. Обернувшись, увидела повариху Оксану, красивую черноволосую женщину лет сорока, с пышными, но аккуратными формами, которым позавидовали бы порномодели.

– Аврал, – коротко ответила Оля. – Возможно, и твоя помощь потребуется.

– Будут гости? Нужно что-то приготовить?

– Гости будут, да. Но насчет еды Святослав Иванович никаких распоряжений не давал.

– А что хотел?

– Чтоб за два часа подготовили флигель.

– За два? – это уже Фатима подала реплику. – Он что, совсем ку-ку? Там все в пыли. Надо не только все вылизать, шторы, белье поменять, начистить ручки, кухню подготовить.

– И балкон. На нем наверняка грязь, листья, дерьмо птичье.

– Я не успею.

– Помогу. Как и Оксана.

– Нет, Олечка, – запротестовала повариха. – Если у нас гости, я должна заняться едой. Даже если Святослав Иванович ничего о ней не говорил.

– Будет всего один человек.

– Где один, там и несколько. Иначе комнату велели бы подготовить, а не флигель. А если помощники нужны, позовите Андрея. – Андреем звали мастера на все руки, или «разнорабочего», как его должность указывалась в ведомости – он и Оля были официально устроены. В отличие от Фатимы и Оксаны.

Обе были нелегалками. Работали, можно сказать, за жилье и питание. Получали мало, но рады были и этому. Обе подворовывали, и Оля об этом знала. Но пока повариха с горничной не наглели, она закрывала глаза на мелкое крысятничество. Как и на то, что Оксана крутит шашни с мастером на все руки. Обе женщины справлялись со своими обязанностями на пять с плюсом. Но в этом не было Олиной заслуги, когда она пришла сюда, Фатима и Оксана уже работали.

– Давайте хотя бы все вместе сходим во флигель и оценим масштаб бедствия, – сказала Ольга. – Нам лишние зоркие глаза тоже не помешают.

Повариха спорить не стала, и три женщины направились к выходу.





* * *


– Кажется, все, – выдохнула Фатима, утерев пот со лба. Она ввалилась в кухню, бросив на пороге пылесос и ведро с тряпками и губками. Благо воду из него она вылила до этого.

– Мы молодцы, – слабо проговорила Оля. Она взяла на себя кухню и так устала, натирая плиту, перемывая посуду, отчищая невесть откуда взявшийся жир на ручках гарнитура, что руки подрагивали от напряжения, а ноги гудели. – Но в два часа не уложились, – констатировала она, глянув на экран телефона.

– И занавески не везде сменили, только обрызгали. – Фатима подошла к раковине, включила воду и попила прямо из-под крана. – А кто гость?

– Мне не сказали.

– Мужчина или женщина?

– Не знаю, говорю же.

– Странно все как-то…

– Согласна. Пойдем чайку выпьем.

Забрав ведро и пылесос, Фатима с Олей вернулись в дом. Пока первая убирала свои орудия труда, вторая ставила чайник. Оксаны в кухне не было, но о ее недавнем в ней пребывании говорили ароматы. Пахло жареным мясом и специями. Оля сняла крышку со сковородки. На ней оказались котлеты из рубленого телячьего фарша с зеленью. А в духовке доходила грудинка. Святослав Иванович магазинные деликатесы не ел. Колбасы, даже самые дорогие, отвергал. Но мясные бутерброды любил. Поэтому Оксана постоянно готовила для Глинки то карбонат, то язык, то печеночный рулет. Запекала, остужала и нарезала. Получалось не просто хорошо… Превосходно, идеально, совершенно… Перфекто! Именно так отозвались о мясных деликатесах синьорины Оксаны итальянские партнеры Глинки, гостившие у него пару дней.

– Приехал! – услышала Оля за своей спиной. Обернувшись, увидела Оксану. Она была в униформе с фартуком, точно в такой же, что и Фатима носила, но волосы ее оказались влажными. То ли Оксана только что принимала душ, то ли занималась любовью.

– Святослав Иванович? – решила уточнить Оля.

– Да. Машина только что въехала в ворота. Пойдем посмотрим, что там за важный гость такой.

– Ага. – И, забыв о чайнике, Ольга поспешила за поварихой.