Детектив весеннего настроения

Святослав взял с блюда кусок огурца, сунул в рот.

– Устал я, пойду лягу, – сказал он, прожевав. – Попрошу Нику массаж сделать. Ее матушка научила… Ладно хоть этому.

– Доброй ночи.

– Пошли в дом? – предложил Святослав. – Там кинотеатр есть, посмотришь какой-нибудь фильмец.

– Нет, я останусь тут, – отказался брат.

– Как хочешь. Тогда я велю девчонкам принести тебе планшет.

– Лучше книги.

– На нем и почитаешь.

– Нет, я люблю бумажные.

– Да-а, отстал ты в своем кишлаке от цивилизации, – улыбнулся Святослав. – Ладно, принесут и то и другое.

Он снял со спинки стула пиджак и, перебросив его через согнутую в локте руку, направился к двери.

– Если будешь еще есть, отложи себе, – распорядился он, ни на миг не забывая о чистоте и порядке. – Остальное унесут и уберутся тут.

– Я и сам могу.

– Ясно, что можешь. Но Фатима тут не только для того, чтобы украшать собою мир. Хорошенькая она, да? А как ей идет розовая униформа?

– Ты это к чему?

– Она не таджичка – узбечка, но из ваших…

– Каких еще – наших?

– Восточных женщин, к которым ты привык. Признавайся, нравится тебе Фатима?

– Подложить ее под меня хочешь?

– Напротив, не дать ей лечь под тебя. Ника сегодня высказала предположение о том, что мои девочки изнывают без секса. И если ты вдруг полезешь Фатиме под юбку, она может не устоять… И после этого нам придется с ней распрощаться. Вне работы пусть хоть в оргиях участвует, но тут обязана себя блюсти.

– Не беспокойся, я не собирался приставать к твоей горничной, – заверил Святослава брат.

– Хорошо. А ты вообще… – и похлопал рукой по сжатому кулаку.

– Что? – не понял Саид.

– Имел сексуальный опыт?

– Это тебя не касается!

– Значит, нет, – усмехнулся брат и покинул флигель.

А Саид поднялся в свою комнату и стал смотреть через окно в потолке на переливающееся звездами небо. Он ждал, когда одна упадет, чтобы загадать желание.





Часть третья




Глава 1




Долгожданный выходной! Андрей встал пораньше, чтобы успеть до пробок – дорога до его дома была неблизкой, и ехал он с двумя пересадками. Собрался быстро, но перед выходом замешкался. Он занимал комнату, соседствующую с той, в которой обитала Оксана. Когда он будет запирать дверь, она услышит и выскочит, чтобы пожелать «жениху» доброго утра и выспросить о планах. Андрею же не хотелось разговаривать ни с кем, а с Оксаной и подавно. В последние дни она начала его раздражать. Почему, он сам не знал. Ничем ее поведение от обычного не отличалось. Но Андрей едва сдерживался, чтобы не рявкнуть на нее. И секса ему с прекрасной Оксаной не хотелось.

«Не в Нике ли дело? – как-то спросил у самого себя Андрей. И тут же ответил: – Нет. Она мне не интересна. Мне даже не лестно ее внимание…»

Возможно, Андрей врал самому себе, но от скрупулезного самоанализа он давным-давно отказался.


…У него была сложная жизнь. Ничего не давалось просто так. А то, что могло бы, ускользало. Он родился в прекрасной семье, и будущее виделось ему радужным. Отец – декан престижного университета, мать – врач. Андрей как минимум ожидал того, что благодаря родителям получит хорошее образование и отмажется от армии. Но папу подсидели, поскольку он сам взяток не брал и другим не давал, и он устроился работать гувернером. Старыми связями он воспользоваться отказался, и Андрей не стал ставить перед собой сверхзадачи и поступил в педагогический. Потом в семье произошла трагедия – папу обвинили в похищении и убийстве и посадили. Когда объявили приговор, всегда сдержанный отец заплакал. Как ему было тяжело, Андрей мог только догадываться. Но и им с матерью было, если мягко сказать, не сладко. Он стал сыном убийцы, мама – женой. Первое время оба они пытались доказать тем, кто наклеил на них эти ярлыки, то, что их отец и муж невиновен, и многие делали вид, что тоже так думают, но выдавали себя взглядами. Были и те, кто не скрывал своих эмоций за фальшивым пониманием и сочувствием. Но они вели себя по-разному. Кто-то просто выражал свое мнение и закрывал тему, а кто-то оскорблял словом или действием. Словом – ладно. К этому можно привыкнуть. Но надписи «Здесь жил убийца детей!» на двери квартиры… Разбитые окна, в которые влетают обожженные кирпичи – намек на то, что жертва отца сгорела… Плевки в лицо…

Да, одна из коллег плюнула маме в лицо. Ее девятилетнюю дочку изнасиловал какой-то наркоман, и все, кто причинял вред детям, вызывали у нее не просто ненависть, а желание убивать. Поскольку она не могла ничего сделать похитителю и убийце трехлетнего Максимилиана Глинки, она сорвалась на его супруге. Муж и жена – одна сатана!

Это стало последней каплей. Мама уволилась с работы и наняла риелтора, желая переехать в другой район. Андрея еще и фамилию сменить заставила. Настояла на том, чтоб он ее девичью взял.

Все эти переживания даром не прошли. Андрей завалил сессию, а мама начала болеть. Он был призван в армию, а она увлеклась гомеопатией. Лечила себя порошочками, продажей их зарабатывала.

Часть, куда попал Андрей, оказалась… не образцово-показательной. В ней царила такая страшная дедовщина, что солдатики готовы были покалечить себя, лишь бы вырваться из ада, в котором находились. При Андрее один прострелил себе ногу, второй бросился под танк. Первый легко отделался, его комиссовали всего лишь хромающим, второго увозили на гражданку в инвалидном кресле. Андрея, когда он был «духом», тоже унижали и били, но он был стойким оловянным солдатиком. На оскорбления после травли на гражданке у него, можно сказать, иммунитет выработался, а физическое насилие он переносил довольно легко. У Андрея был высокий болевой порог, и удары сапога или пряжки ремня хоть и приносили страдания, но не вырубали его, как остальных. Он делал вид, что теряет сознание, и его оставляли в покое.

Став «дедом», Андрей вел себя точно так же, как остальные. Не хотел выделяться. Он унижал и бил салаг, но больше для вида. Кайфа от превосходства над ними он не испытывал, но и революцию в части устраивать не собирался. Главное – дослужить и вернуться на гражданку.

Когда это свершилось, Андрей восстановился в институте, начал помогать матери распространять биодобавки, которые она тоже стала продавать. Теперь они жили в другом районе, без клейма, зато с неплохими деньгами, что зарабатывали благодаря сетевому маркетингу. Жизнь более-менее наладилась. Но ненадолго…

Болезнь мамы не ушла, как она думала, а просто затаилась. И напомнила о себе после сильного стресса. Когда пришли известия о тяжелейших травмах отца, полученных в тюрьме, слегла и мама. А так как фирма, с которой они сотрудничали, перестала существовать (в чудодейственных порошках из Китая и Таиланда нашли опасных паразитов), Андрею пришлось искать новые статьи дохода. В школу его взяли тут же. Там платили копейки, зато стабильно. А «калымы» он отыскивал где мог. Когда крупы фасовал в супермаркетах, когда там же разгружал левый товар, а иногда даже на нелегальном производстве стиральных порошков в коробки с красивыми иностранными надписями фасовал соду. И вот по прошествии года ему выпал шанс – Андрея без специального образования взяли на работу в коммерческий банк. Пристроиться помог армейский друг. Платили отлично, но и пахать приходилось по десять часов и с одним выходным. Но, к счастью, маме стало лучше, и он мог себе позволить пропадать на работе. Тем более обещали повышение.

Андрей сделал все, что мог. И даже больше. Он выложился на сто двадцать процентов, но…

Банк лопнул!

Служащие остались без работы и без зарплаты за последние два месяца – им говорили, что задержка связана со слиянием и сразу после него им выплатят все, включая огромную премию.

И в тот момент Андрей сломался.

Я – неудачник, осознал он.

И впал в депрессию.

Дни Андрея проходили в лежании на диване и самокопании. Он мог бы устроиться учителем, пойти фасовать крупы или стиральный порошок, как раньше, попробовать поискать новую работу в банковской сфере, теперь у него был опыт, но Андрей ничего не предпринимал… Лежал на диване и ковырял душевные раны, не давая им заживать.

А потом умерла мама. Неожиданно. Вроде бы бодрой была, тормошила сына и бегала к метро торговать семечками, говоря, что делает это не ради денег (какие уж там деньги?), а просто чтобы чем-то заниматься и общаться с людьми, но как-то легла отдохнуть вечерком и не проснулась. Возможно, если б сын так не упивался своими переживаниями, заметил бы, что с мамой неладно. Товарки ее на похоронах говорили, на обезболивающих таблетках жила в последнее время. Но принимала их тайно. Закинет в рот пилюлю, запьет водичкой и снова улыбается, будто все в порядке…

Они заметили. Сын – нет.

Похоронив мать, Андрей не то чтобы встряхнулся… А как-то иначе на все смотреть стал. Неудачи? Да подумаешь… Когда твои родные живы, пусть и не здоровы, и не рядом с тобой, все остальное не особо и важно. Карьера? Пфффф… Даже если бы банк не лопнул и Андрей вознесся бы до управляющего, и что? Стал бы он счастливее? Возможно, если бы его семья так и оставалась той, в которой он появился на свет. В существующих же обстоятельствах он должен был оставаться в школе, подрабатывать по возможности, проводить время с больной матерью и чаще навещать отца.

Осознав это, Андрей понял, что, дабы переоценка ценностей не сломала его психику, надо уехать куда-то и дать своему разуму очиститься. И он собрал рюкзак, положив в него самое необходимое, и отправился в глухую деревню, где когда-то давно у предков его отца было имение. Мстислав Васильевич происходил из обедневшего дворянского рода Бояровых. Они еще до революции разорились, и усадьба начала ветшать в самом начале двадцатого века. После экспроприации в ней разместился приют для беспризорников, в тридцатых она была прибежищем больных туберкулезом, пока не стала непригодной для жилья. Когда Мстислав впервые привез сына в деревню, Андрей увидел лишь развалины. И не почувствовал ничего, хотя отец много говорил о силе и энергетике места, на котором два с половиной столетия обитали его предки. Сам он якобы заряжался от него. И просветлялся, оказываясь в разрушенной часовне.

Денег у Андрея было крайне мало. Но в тех краях много и не требовалось. Даже на жилье – в деревне было множество брошенных домов, любой выбирай. Почти во всех печки функционировали. Прожил Андрей на земле предков полгода. Сил не набрался, душой не просветлел, хоть и ходил в разрушенную часовню чуть ли не каждый день, но умиротворился. И соскучился по шуму города, движению, действиям. Вернулся. Думал, ждут его. Ан нет…

Женщина, что любила его все годы и поддерживала, замуж вышла. Звали ее Светланой. Познакомились они на втором курсе института. Она сразу поняла, что Андрей ее судьба, он… Он так и не понял. Но решил, что лучше не найдет. Женщин у него за эти годы было не то чтобы много – достаточно, но ни одна не была с Андреем так терпелива, покладиста, ласкова. Ни одна не принимала его таким, каков он есть, со всеми тараканами. Ни одна не прощала невнимания, капризов, измен…

Только Светлана.

Но когда он явился к ней, оказалось, поезд ушел. Света вышла за другого, пусть не любимого, но близкого, и ждет ребенка. Она сообщила Андрею об этом будничным голосом. Потом добавила, что, если бы он позвал ее с собой в глушь, она, не задумываясь, отправилась бы с ним, но… Он не позвал… И что-то сломалось в Светлане. И теперь, как у Пушкина: «Я Вас люблю, к чему лукавить, но я другому отдана и буду век ему верна!»

Это счастье Андрей упустил сам. Поэтому хоть и расстроился, но пережил спокойно и стал жить дальше.

И дальше пошло как-то легче.





* * *


Он покинул-таки свою комнату. Старался не шуметь, ступая мягко, как кот. Андрей и ключ в скважине поворачивал медленно-медленно. Другой бы оставил ее открытой – на охраняемую территорию усадьбы вор не проникнет, а своим он доверял – никто не возьмет чужого… Да и нечего брать у него… Но у Андрея были свои маленькие тайны, о которых никто не должен знать. Оля и Фатима не позволят себе рыться в вещах, а вот за Оксану он не поручился бы… А теперь еще Ника!

За которую тоже НЕ…

Андрей запер дверь, и это получилось почти бесшумно, и все равно «невеста» уловила чутким ухом тихое щелканье.

– Доброе утро, – поприветствовала его Оксана. Андрей ответил ей кивком. – Как ты рано сегодня. – Она подошла и поцеловала его в губы. Смачно, пытаясь просунуть в рот язык. Андрей мягко отстранился. – Чего это так рано? Выходной же, поспал бы.

– Надо кое-какие дела в городе уладить.

– Что за дела?

– Квартирные.

– Проблема с жильцами? – Андрей говорил ей, что сдает свою двушку, и это было неправдой.

– Нет, со счетами. Хочу в ЖКО попасть поутру, пока очередей нет.