Как убежать от любви

– Правда? Это правда, Зой?

– Конечно… А почему ты так удивляешься?

– Просто ты мне никогда не говорила, что любишь… Я все время твержу, что люблю тебя, а ты…

– Ну вот, говорю.

– Зоя… Зоенька моя… Любимая… Я так ждал этого… Так долго ждал… Неужели ты правда меня любишь? Ты даже представить не можешь, как я счастлив сейчас…

– Ну все, Ромка, все! Мы же гулять собрались! Иди давай, одевайся! Даю пять минут на сборы! А целоваться потом уже будем… Потом, Ромка, потом!





* * *


Анна Константиновна встречала их с Ромкой в зале прилета. Различила их в толпе, и будто засветилась вся изнутри, и кинулась обнимать и целовать, будто век не видела. Зое даже неловко стало от такого энтузиазма, но пришлось сделать вид, что и она ужасно рада этой встрече. Хотя Анна Константиновна вполне могла бы и не тащиться в аэропорт ночью, они спокойно добрались бы до дома на такси. И впрямь, к чему такие жертвы? Бессонница у нее, что ли?

Нет, она вполне миролюбиво относилась к своей свекрови, но ведь и миролюбию бывают пределы! Тем более на следующее утро после возвращения Анна Константиновна была уже у них… Даже выспаться не дала толком. Ромка открыл ей дверь, зевнул, тоже проговорил недовольно:

– Мам, ну ты чего… Мы еще спим… Ночью же только приехали…

– Ой, да спите, ради бога, разве я вам мешаю? Я тут, на кухне, просто подсуечусь немного… Вы проснетесь, а завтрак уже готов… Я вам блинчики сделаю на завтрак, ладно? Иди-иди, Ромочка, спи…

Конечно, они уже не заснули. Как спать, когда в доме кто-то на кухне хозяйничает… Получается, гости трудятся, а хозяева дрыхнут?

Но Анна Константиновна, судя по всему, гостьей себя не считала. И вообще, проводила у них столько времени, сколько считала нужным. И весь вечер могла просидеть. Допоздна. Ромке потом приходилось ее домой провожать… И все бы ничего, но у Зои стало расти раздражение внутри. И она злилась на саму себя за это. Ведь Анна Константиновна была такой улыбчивой, такой доброй, и так трогательно называла ее «доченькой»! И при этом еще норовила извиниться торопливо:

– Ты меня прости, Зоенька, что я тебя доченькой называю… Хотя понимаю, что права не имею, наверное… У тебя ж мама недавно умерла, а я… Не сердись на меня, девочка. Я так тебя люблю… И впрямь, как родную дочь… Всем сердцем люблю!

Зое приходилось уверять, что она вовсе не обижается и не сердится. Но раздражение внутри все росло и росло, и ничего с ним сделать было нельзя. И чувство вины росло. Ну что же она такая сволочь неблагодарная, в самом деле? Человек ее любит, во всем старается угодить, в глазки с улыбкой заглядывает… И приходится тоже улыбаться в ответ, изображать ответную симпатию. Посмотришь со стороны – прям идиллия, картина маслом, ага… Остается только обняться и пуститься приплясывать от полноты чувств…

Особенно Зою раздражала вмиг вспыхивающая по каждому незначительному поводу озабоченность свекрови:

– Зоенька, а ты не беременная? Вон даже не съела ничего… Все на тарелке осталось…

– Нет, Анна Константиновна. Просто я не голодная, я по дороге домой в кафетерии перекусила.

– Ну зачем… Я же предупреждала, что ужин приготовлю… Тем более в кафетерии вообще есть нельзя, можно отравиться некачественными продуктами!

– Да нормальные там продукты… Я всегда там перекусываю, и ничего…

– А почему ты бледненькая такая, а? Плохо себя чувствуешь, да?

– Да нормально я себя чувствую. Устала просто. Сегодня трудный день был. Я же долги в институте сдаю, накопились за время нашего свадебного путешествия.

– А тебя не тошнит, нет?

– Нет! Меня не тошнит! И солененького огурчика не хочется! Со мной все в полном порядке, Анна Константиновна!

– Да лучше было бы не в порядке, если в этом смысле… Я бы с радостью все новости приняла…

– …А новостей на сегодняшний день больше нет! – подражая голосу известного телеведущего, насмешливо проговорила Зоя.

Анна Константиновна приняла шутку, рассмеялась. В этот момент на кухню зашел Ромка, глянул на обеих с умилением. Он вообще был очень счастлив, когда мама осеняла их территорию своим присутствием. И всегда глядел вот так – с умилением. И ласково называл – мои девочки…

– Как же хорошо, что вы с мамой нашли общий язык, Зой! – высказывал он ей свою благодарность. – А то пацаны, которые женатые, такие страсти рассказывают о войнах между женами и свекровками! А у нас так не будет, правда? Моя мама тебя очень, очень любит…

– Да нет, Ромка. Это она тебя любит. И даже слишком. Ради этого она любую невестку полюбит, даже самую невоспитанную и скандальную. Все стерпит ради любви к тебе.

– Не знаю… Наверное… И что в этом плохого? Как-то ты странно все это сказала… Будто с издевкой, что ли…

– Да перестань! Чего ты к словам цепляешься? И вообще, я не хочу ни о чем спорить сейчас… У меня голова болит…

– А ты не беременная, Зой?

– О-о-о… Как же вы меня достали с этой беременностью… Нет! Не беременная я! Просто устала! Просто голова болит, только и всего!

– Ну, тогда иди полежи… А я тебе чаю с лимоном принесу, хочешь?

– Да… И в самом деле, пойду я, прилягу… Ты извини, Ромка, что я…


– Да ладно, что ты! Я ж не умею на тебя обижаться!

– Спасибо, Ромка…

Вообще, лежать не хотелось. Если честно, хотелось побыть одной. Вообще одной. Незамужней. Чтобы не приходилось извиняться за резкие слова, чтобы не напрягаться необходимостью быть хорошей женой и хорошей невесткой… Но зачем тогда надо было замуж за Ромку выходить? Что она и кому этим обстоятельством доказала? Ведь хотела что-то доказать, это правда, и в этом хотя бы самой себе надо признаться, ничего не поделаешь!

А главное – как теперь со всем этим быть… С замужеством этим… Люди к ней со всей душой отнеслись, поверили, а она… Ведет себя, словно капризный ребенок…

Перевернулась на другой бок, свернулась клубком, закрыла глаза. Наверное, не надо мучиться всякими такими мыслями. Надо просто жить… Жить изо дня в день и радоваться… Ведь все у нее хорошо, если по большому счету! Ее так любят! И Ромка, и Анна Константиновна! И надо быть хотя бы благодарной за эту любовь…

Вскоре услышала, как робко позвонили в дверь. Это Анна Константиновна так звонит, будто стоит за дверью и переминается с ноги на ногу от стеснения. Вот Ромка поскакал к двери вприпрыжку, как молодой олень… Ура, ура, мама пришла! Какое счастье! Давно не виделись! Ура…

Вот уже голосок Анны Константиновны слышится в прихожей – ласковый, воркующий. Но довольно громкий.

– Добрый вечер, сынок… А где Зоенька?

– У нее голова болит… Спит, наверное.

– Ой, надо же… Ты бы предупредил, чтобы я громко не разговаривала… Пойдем на кухню и дверь прикроем, чтобы Зоеньку не разбудить… Я тут кое-что вам принесла покушать… Котлетки твои любимые, салатик… Тихо, Ромочка, тихо… Не разбуди Зоеньку…

Зоя полежала еще немного, чувствуя, как давешнее необъяснимое раздражение шевелится в груди. Еще и в туалет хочется, как назло. И вставать не хочется. Но не терпеть же… Как говорит один парень из институтской группы – пусть лучше терпение лопнет, чем мочевой пузырь!

Проходя мимо кухни, заглянула в приоткрытую дверь… Мать и сын сидели за столом, ужинали, тихо говорили о чем-то. Полная идиллия, ясен перец. Вот и жили бы себе вдвоем, и не надо никакой свадьбы-женитьбы, и ворковали бы долгими вечерами… Зачем им жена и невестка в ее лице? Чтобы третьей лишней была в этой гармонии?

Потом, когда Анна Константиновна ушла, она так и спросила Ромку:

– Для чего надо было жениться и от мамы переезжать, если ты без нее ни дня прожить не можешь?

Он посмотрел на нее обалдело и улыбнулся на всякий случай, думая, что она пошутила. Что вот-вот рассмеется собственной шутке. Но она и не думала смеяться, ждала ответа. Но что Ромка мог на это ответить? Только руки в стороны развел и спросил с тихой обидой:

– Ну зачем ты так, Зой… Зачем ты так говоришь…

– Как, Ром? Как? Разве я что-то неправильное сказала? Ведь все так и есть… Ты привык жить с мамой, ты без мамы не можешь… Ну так и жил бы с ней, зачем надо было жениться?

– Ну почему… Почему тебе все надо испортить… Мама так любит тебя… И я люблю тебя… Что тебя в этом не устраивает, что? Было бы лучше, если бы мама к тебе плохо относилась, да?

– Но я же сейчас не об отношении ко мне Анны Константиновны говорю! Я же совсем о другом!

– Да о чем! Не понимаю тебя, хоть убей! Что в этом такого ужасного – жить в мире и взаимной любви? Чтобы все было хорошо? Мама ведь так старается тебе понравиться, так хочет, чтобы ты ее тоже любила… Да она вообще надеется, что мы все вместе будем жить, одной дружной семьей! Она мне сама говорила об этом!

– Не поняла… Это как?

– Ну… Две наши квартиры можно обменять на одну большую… Чтобы всем места хватало, чтобы маме не бегать туда-сюда… И я тоже не вижу в этом ничего страшного, между прочим! А почему нет? Вот объясни мне – почему нет, а? Чтобы я понял наконец?

– Ну, знаешь… Это уж вообще беспредел какой-то…

– Но почему?! Объясни!

– Да не собираюсь я тебе ничего объяснять! Сам должен понимать, не маленький! Потому что давно пора от маминой юбки оторваться, а ты, наоборот, только и пытаешься под эту юбку залезть! Ты маменькин сынок, Ромка, вот ты кто! Да неужели ты сам этого не понимаешь, не наблюдаешь за своим поведением?

– Нет, не понимаю! Да, я люблю свою маму и не вижу в этом ничего предосудительного! Да, мне с ней хорошо! Да, мне с ней интересно! И нам всегда есть о чем поговорить! Это для тебя ужасно звучит, да? Было бы лучше, чтобы мы ссорились все время?

– Нет. Не надо ссориться. Да я вообще не об этом… То есть это прекрасно, что у тебя с мамой полная гармония, и я ничего против этого не имею, и даже рада за тебя… Но только ответь мне на один вопрос, Ромка! Что ты тогда здесь делаешь, а? В моей квартире? Если не можешь без мамы ни дня прожить, так давай иди к своей маме! Прямо сейчас уходи! Давай, флаг тебе в руки!

– Зой… Ну что ты говоришь, а? Неужели нам нельзя всем вместе… Жить мирно, любить друг друга… Что в этом плохого, когда все в семье любят друг друга и находят общий язык? Мама ведь думала, что может стать для тебя близким человеком… Она так этого хотела… Ну почему надо на нее злиться за это? Почему не принять ее любовь? Она что тебе, жить мешает? Ведь не бывает лишней любви, правда? Недостаток бывает, да, но чтобы лишняя была… Прямо нонсенс какой-то, честное слово… И вообще, я не понимаю причину для ссоры…

– Я вовсе с тобой не ссорюсь, Ром! Я хочу, чтобы ты ушел! Немедленно! Иди к своей маме, поплачь, пожалуйся на плохую жену, она пожалеет! Ну, что стоишь? Уходи давай!

– Да пожалуйста! Если ты этого так хочешь!

– Да, очень хочу! И чем быстрее, тем лучше!

Ромка ушел оскорбленным. В лучших чувствах. До глубины души. И еще со всеми оттенками оскорбления, которые можно обозначить словами.

Ромка ушел, а ей стало еще хуже. Будто беззащитного ребенка обидела, сорвала на нем свою злость…

Впрочем, пребывать в одиночестве долго не пришлось. Через полчаса явилась Анна Константиновна, захлопотала неуемной наседкой:

– Да как же так, Зоенька… Почему ты так рассердилась, не понимаю… Разве Рома сказал тебе что-то обидное? Ведь нет? И не ему эта идея принадлежит, чтобы съехаться, а мне… Я, я все это придумала, Зоенька! Меня ругай! Не сердись на него, пожалуйста!

– Да я не сержусь, что вы…

– Правда? Ты ведь пойми, Зоенька, я как лучше хочу… Чтобы ваша жизнь с Ромой полностью обустроена была… Ну сама посуди, Зоенька! Вот ты скоро институт окончишь и захочется тебе делать карьеру… А как ее делать, если домашние дела да заботы отвлекают? А так… Если мы все вместе… Ведь все домашние хлопоты я на себя возьму… И уверяю, ты даже не будешь замечать моего присутствия! Ведь квартира у нас будет большая, если твою и нашу обменять… Представь, как это будет хорошо и всем удобно! А потом не забывай, как детям будет хорошо…

– Каким детям? – удивленно спросила Зоя, с отчаянием глядя на Анну Константиновну.