Минус восемнадцать

— Обычная история. Сходил на сторону, когда я была на последнем сроке.

Иными словами, мужчина дорого заплатил и оставил ей дом. Ничего странного. В целом все совпадает. Все, кроме того, что женщина перед ним ни капли не похожа на женщину на фото.





98




Матильда вспомнила, что всего лишь несколько лет назад у нее был воображаемый приятель. Приятель, который был только ее и о котором она никому не рассказывала. Она звала его Эрикссон. Это имя придумала не она. Просто его так звали. Эрикссон, и все тут. Иногда, оставаясь одна, она говорила с ним, словно он сидел напротив нее за столом или лежал рядом в постели, когда она засыпала.

Но как только другой человек находился в той же комнате, Эрикссон заползал ей в голову, и ей не надо было говорить с ним. Он и так все понимал, словно они могли читать мысли друг друга. Одно время она считала, что он один из ее игрушечных мишек, хотя в глубине души предполагала, что, возможно, по-настоящему он не существует.

То же самое было с Гретой. Она будто существовала, и в то же время нет. Матильда словно полностью в это верила, хотя знала, что на самом деле этого не может быть. Единственная разница — теперь тайный приятель был у них один на двоих, у нее и у Эсмаральды.

Они провели несколько сеансов за занавеской в подвале, и стало казаться совершенно естественным говорить с Гретой. От того страха, который она испытывала в первый раз, почти ничего не осталось. Совсем как у настоящего человека, у Греты могло быть плохое настроение, а иногда она совершенно не хотела идти на контакт. Но в основном она пребывала в радостном состоянии и соглашалась говорить обо всем, кроме себя самой.

Как только их вопросы касались того, кем она была и как умерла, Грета начинала дуться, и указка примерзала к доске уиджа. Один раз тишина настолько затянулась, что девочки стали волноваться: а вдруг Грета не захочет снова выйти с ними на связь? И только когда они обещали никогда больше не задавать этот вопрос, она согласилась говорить с ними.

Они также не спрашивали о неверности мамы Матильды. Хотя Матильде было любопытно, и у нее накопилась масса вопросов, она не хотела возвращаться к этому. В ней все еще сидело неприятное чувство после первого раза. Как после того случая, который она не могла помнить, потому что была слишком мала, когда она опрокинула на себя кастрюлю с кипящей водой и обварила половину верхней части тела.

Эсмаральда считала, что даже если у них есть ключ, который может открыть двери в массу различных комнат, некоторые комнаты лучше оставить в покое. И, может быть, подруга права. Но это не меняло того, что ее мама отсутствовала уже целых два дня.

Матильда попыталась выяснить у Теодора, знает ли он что-то, но брат только посмотрел на нее таким взглядом, будто понятия не имел, о чем она говорит. А когда она объяснила, пожал плечами, сказал, что его это не волнует, и закрылся в своей комнате.

От папы она также не получила никакого ответа. У нее даже не было шанса спросить. Как обычно, у него на работе случилось что-то супер-мега-важное, и ему пришлось отменить и ужин, и сюрприз на выходные. Ужин и сюрприз. Сначала она обрадовалась, когда он сказал им о своей задумке, и чуть было не лопнула от любопытства, что это за сюрприз, но через несколько минут поняла, что тут за версту пахнет разводом.

Как бы там ни было, она решила спросить Грету напрямую. Пусть Эсмаральда говорит, что хочет, ей надо знать.

— В комнате есть добрые духи? — спросила Эсмаральда, как только они сели, зажгли живые свечи и положили указательные пальцы на планшет, лежавший посреди старой доски уиджа.

Почти сразу же планшет под их пальцами уехал в левый угол доски.

— ДА…

— Это Грета?

Планшет зашевелился, но остался в углу. Иными словами, это Грета, подумала Матильда и обменялась взглядом с Эсмаральдой, которая ждала, что она задаст вопрос.

— Моя мама. С кем она вместе?

— Ты действительно уверена, что хочешь туда войти? — Эсмаральда выглядела по-настоящему обеспокоенной.

Матильда кивнула и стала ждать, когда планшет опять задвигается. Но ничего не происходило, и через какое-то время у нее заболело плечо от того, что она все время держала руку вытянутой.

— Во всяком случае, Грета, похоже, не считает, что нам туда надо, — продолжила Эсмаральда.

— Но я хочу знать. Слышишь, Грета?! Мне плевать, что это неприятно! Я должна знать, в чем дело!

— Тебе не нужно ей кричать. Она слышит… — Эсмаральду прервали — вздрогнув, планшет пополз вниз к нижней дуге букв и остановился так, что в отверстии они увидели букву Н. Затем планшет быстро показал на букву Е в верхней дуге, а потом вернулся на нижнюю дугу и показал Т, где и остановился.

— Нет, — сказала Матильда, ничего не поняв.

— Это может означать смерть, — пояснила Эсмаральда. — Что кого-то уже нет. Так может быть?

Как по команде планшет пошел вверх к левому углу.

— ДА…

— Нет? Что значит нет? — Матильда почувствовала, как все больше раздражается. — Я спросила, с кем моя мама.

— НЕТ…

— Ты понимаешь, к чему Грета клонит? — спросила Матильда, и Эсмаральда покачала головой. — Кто-то умер? — продолжила она, почувствовав, как злость сменяется все большим волнением. Что-то случилось?

— ДА…

— Это моя мама? Ты ее имеешь в виду? — спросила она и поняла, что плачет. — Это она умерла? — Только через какое-то время планшет пополз вверх к луне в правом углу, и Матильда смогла выдохнуть.

— НЕТ…


— Послушай, может быть, нам лучше закончить? — предложила Эсмаральда.

— Нет, я хочу знать. Ты слышишь, Грета. Я не собираюсь заканчивать, пока не получу ответ! — выкрикнула она.

— НЕТ…

— Кто умер? Ты понимаешь, что она хочет сказать?

— Нет, — ответила Эсмаральда. — Но я действительно считаю, что сейчас мы лучше всего закончим и попытаемся в другой раз.

— А что если это еще не случилось?

Эсмаральда пожала плечами.

— Грета, мы хотим поблагодарить тебя за сегодняшний разговор и теперь прощаемся с тобой…

— Нет, мы совсем не прощаемся, — перебила ее Матильда. — Мы не закончили. Грета, кто-то умрет? Ты это хочешь сказать?

— Матильда, нам не надо этого делать, — сказала Эсмаральда, пока указка двигалась вверх к ДА в левом углу. — Поверь, мне совсем не…

— Кто умрет? Грета, я хочу узнать, кто!

— Матильда, — попыталась Эсмаральда.

— Кто?

Указка так быстро стала двигаться по доске и по двум дугам из букв, что за ней было трудно уследить. Но Матильда без проблем фиксировала каждую букву, которая появлялась в маленьком отверстии, где на короткое время останавливалась указка. Но слово или фамилия, которое образовывали буквы, было слишком знакомым, чтобы она могла его воспринять.

РИСК…





99




— Входи и ради бога не снимай сапоги. — Сандра Гульстрём провела Тувессон в старый жилой дом, превращенный в шикарное элитное жилье с открытой планировкой и высокими потолками. — У меня самой есть похожие, и, если удается их надеть, потом никак не хочется снимать.

Тувессон прошла вслед за женщиной через гостиную, где стояли большие диваны и кресла, словно созданные для того, чтобы сидеть всю ночь с виски в одной руку и с сигаретой в другой.

— Какой у вас красивый дом.

— Спасибо. Мы два года делали ремонт. — Женщина покачала головой и обогнула кухонный островок. — Два проклятых года, если хочешь знать мое мнение. Знаешь, мы потратили практически все деньги. Теперь у нас есть пол с подогревом, тройные стеклопакеты и все такое. — Она намылила руки и сполоснула их в мойке. — Мой муж обычно ворчит, что мы заплатили бы вдвое дешевле, если бы построили новый дом где-нибудь в другом месте. Но тогда бы у нас не было такой атмосферы, но это ему никогда не понять.

— Да, здесь прекрасно, — сказала Тувессон. — Но мне кажется, что жить вот так, без соседей, немного одиноко.

— Ты не первая это говоришь. Но понимаешь, у меня есть лошади и соседи мне не нужны. И мой муж, конечно, хотя он большей частью в отъезде.

— Вот как, а где он сейчас?

— В Токио. Кстати, ты латтеманка или тебе подойдет старый добрый кофе из кофеварки?

— Подойдет любой. — Тувессон стала осматриваться.

— Несколько лет назад я ничего не могла пить, кроме эспрессо. И вдруг, не спрашивай почему, он мне надоел. С тех пор я пью только кофе из кофеварки. Но он должен быть свежего помола. В этом и заключается весь секрет. Те готовые пакеты, которые месяцами стоят на полке магазина, вообще не следует называть кофе.

Но не нашла ничего, что нарушало гармоничную картинку. Судя по тому, как женщина клала кофейные зерна в кофемолку и молола их, пока наливала воду в кофеварку и ставила кофейные фильтры на место, она проделывала точно такую же процедуру тысячи раз.

— Утром между девятью и одиннадцатью. Что ты делала?

— Разговаривала по телефону с моим мужем.

— Все время?

— Нет, но полтора часа точно. Знаешь, часто это единственный способ общения между нами, а поскольку он все время в разъездах, я обычно настаиваю на звонках.

Тувессон собиралась спросить, сможет ли муж подтвердить это, но тут раздались звуки маримбы — зазвонил мобильный. Она достала его, но поняла, что он по-прежнему выключен.

— Легок на помине. — Женщина показала свой мобильный. — Можно я поговорю? Он, как правило, не звонит в это время. Там у него самая ночь.

Тувессон кивнула.