Первый Ангел

Да. Лучше умереть стоя, чем жить на коленях. Или, по-вашему, существование Богов должно заставить нас постоянно бояться, «как бы чего не вышло»? Как бы их не прогневать? Лишний раз не «заинтересовать»? Чёрта с два. Наш дар это сила, а не слабость, и она будет использована по назначению. Тем более мы должны донести до мира положение дел и то, что Навь уже здесь. Тем более могущество должно стать признанной и материальной дисциплиной, для выживания культуры людей, а не тёмных Богов!



Голоса молчали. Он закрыл за собой дверь и твердым шагом направился к свету

дня.



Прыжок



Исследования на работе затянули Мефистона с головой. Там почти каждый день он чувствовал, что его силы реализуются, меняют судьбы и расцветают. По странному стечению обстоятельств, проходили месяцы, а новых уроков Круг ему не назначал. Он искал встреч с Дамой , и ей трудно было уклониться. Но эти встречи совсем не давали ему желаемого! Дама вела себя отстраненно, молча кивала на его рассказы о практике и успехах в телепатии. Её будто подменили, новости о чудесном излечении пациентов, столь важные для него, она восприняла как данность. Ирония, загадки, желание удивить и очаровать, всё пропало. Это была строгая деловая женщина, которая выслушивала его из вежливости. Хорошо, что хоть узнавала и не делала вид, что он сошел с ума! Только так он понимал, что Круг о нем не забыл. Новых заданий и уроков она не давала. Однако, фраза «увидимся через месяц» стала дежурной. Давая и сокрушая надежды.



Их сближение, в сущности, было эфемерным и осторожным, все жесты и намеки можно было обратить в шутку или недопонимание. Прямо спрашивать её о причинах перемен он не стал. Женщины есть женщины. Или время придет, или Бог с ней. Легче было сказать, чем сделать. Мефистон дольше переживал бы эту неопределенность, если бы не природная страсть к действию. Мужчина не может жить одними вздохами, после контакта с Богами, на его душе были куда более тяжелые камни. Само собой, опыты вторжения и кровавое путешествие он скрывал от Дамы как наяву, так и в мыслях. Каждый раз, когда они прощались, с его губ почти срывались слова о его чувствах и желании понять её. Но он молчал. Каждый раз, когда они прощались, ему казалось, что в её глазах он видит грусть и подавленную искру. Видит, или хочет видеть? Нет-нет-нет, с этими женщинами так с ума сойдешь. Надо опираться на то, что есть.





Князь Святослав, 970 год н.э., ««Нам некуда уже деться,хотим мы или не хотим—должны сражаться.Так не посрамимземли Русской, но ляжем здесь костьми, ибо мертвые сраму не имут. Если же побежим — позор нам будет. Так не побежим же, но станем крепко, а я пойду впереди вас…»

Есть натянутость, неопределенность, недосказанность. Она даже встречать его стала в серых деловых костюмах. Вот уж не подумал бы! Последние опыты с глубоким погружением и «послание Богов» надолго заняли его, отведя Даму на третий план. Но когда однажды ночью он обнаружил в руке записку со временем и местом встречи, его сердце остро кольнула надежда. Впервые за долгие месяцы. А стоило бы обратить внимание на то, что записка не пахла духами.



Встреча была назначена в парке, что под весенним солнцем и пением птиц навевало особенно романтические и радостные предчувствия. Лучи света дробились первой листвой на забавные пятнашки, сухие тропинки манили пойти дальше и дальше от людей. Перед входом в парк было несколько скамеек, в рабочее время мимо ходило не слишком много людей. Можно было практиковать силы комфортно, но и не крыша дома, конечно. Предвкушение нового и ожидание Дамы наполняло Мефистона очень весенним чувством полноты сил, азарта и воодушевления. Он смотрел по сторонам и гадал, как она появится в этот раз. Поэтому не сразу услышал, что к нему обращаются.



Молодой человек! – голос исходил от круглого мужчины в годах, который сидел на скамейке. Его темный костюм, взъерошенные волосы, очки, рубашка и сбитые туфли вызвали у Мефистона стойкую ассоциацию «Советский Профессор». Голова незнакомца тоже была круглой и безбородой, но вид умника сквозил во всем – Да, Вы, молодой человек! Случайно, не даму ожидаете?



И Вам доброго дня! Даму, только ничто не случайно – Мефистон был в хорошем настроении и не удержался от иронии.



Как и то, что сегодня Вашей дамой буду я – Профессор встал, протянул руку для приветствия и тоже не сдерживал улыбки.



О чем Вы говорите?

О нашей встрече и, скажем так, занятии. Записка была от меня. Круг пожелал, чтобы я стал Вашим следующим наставником. Было забавно смотреть, с каким невинным вожделением Вы ожидали Анастасию. Могу только позавидовать тем образам, которые, без сомнения, витали в Вашей голове. Мы все должны смириться перед неизбежным. Сегодня неизбежное, это я.

Как Вы меня узнали? – смирение не входило в добродетели Мефистона, но спорить он не стал.



У Вас достаточно яркая внешность, поверьте. Место условленное, время тоже. Ошибки быть не могло, а зная прошлого Вашего наставника, я мог бы узнать Вас только по выражению лица – с такой улыбкой Профессор мог бы называться даже «Колобком», но нельзя дважды произвести первое впечатление.

Хорошо. Тогда приступим? Можете обращаться ко мне на «ты», особенно когда чему-то учите. Вы столько внимания уделили мысленным образам, тоже Телепатия?



О, нет-нет. Исключительно старый добрый жизненный опыт. Я из другой сферы. Предлагаю прогуляться и заодно побеседовать, нам лучше быть поглубже в парке, когда начнем практиковаться. Можешь обращаться ко мне «Профессор». Я и без телепатии знаю, что наверняка ты уже об этом думал.

Они отправились по тропинке, Профессор, в самом деле, перекатывался на ногах как колобок и долго молчал. Мефистон, как ученик, ожидал. Когда знаешь, какие возможности дает телепатия, всегда есть соблазн заполнить молчание легкими пробами доступных мыслей собеседника. Он считал своего рода вежливостью не делать этого с тем, кто находится с тобой в живом общении. Дать человеку комфорт, личное пространство. Кроме того, с другими могами у него еще не было практики,

даже Анастасию он не читал. Но соблазн есть соблазн. Они углублялись в парк, вокруг становилось прохладно, влажно и тени деревьев сгущались. Когда затих шум машин и совсем перестали встречаться прохожие, Профессор заговорил.



Я не знаю, что и как тебе показывала Анастасия. Круг вызывает меня ровно для одной вещи, которую я умею больше инстинктивно. Поэтому не обессудь, я и правда профессор, но при работе с даром могу только показать и поэтически описать. Я хотел бы знать больше, законы, принципы, но не могу… Понимаешь?



Я понимаю, что есть разные типы дара и разные моги. Анастасия отличается от меня, Вы – от нас. Каждый воспринимает Навь по-своему. Я склонен к анализу, но буду воспринимать всё, что Вы сможете передать. Сам давно думаю, что слово «урок» тут не вполне годится. Даже не урок танцев, потому что «движения» в душе каждый делает свои.

Приятно, когда молодые тебя понимают – «Если он и дальше так будет улыбаться, точно Колобком назову», подумал Мефистон - Мой дар это… перемещение. Я прекрасно знаю модные слова вроде «телепортации», но ощущаю это совсем иначе. Ничего технического, что-то очень интимное, «перемещение» лучшее слово.


Завораживает. Меня давно интересовал вопрос появления у меня записок. И другие…кхм, случаи. Иллюзии и телепатия это прекрасно, но перемещение? Как соединить материальное с духовным, пропустить одно через другое? Я весь внимание.



Красивые слова. Хотел бы я удовлетворить это любопытство. Беда в том, что иногда дар это то, что мы можем и всё. Инструкции не прикладывается. Книжки с теорией нет в библиотеке. Я могу показать, могу описать свои ощущения, но сколько в том проку? – похоже, Профессор искренне переживал.

Хорошо, покажите. Всё с этого начинается – Мефистон уже хотел, чтобы тот перестал сокрушаться и почувствовал себя нужным.



Пожалуйста, дай руку и посмотри вперед, где тропинка переходит в мост через ручей. Сколько дотуда, по-твоему?



Метров сто, или… опа!

Мефистон остановился на полуслове, когда понял, что уже стоит на мосту.

Профессор держал его за руку и безмятежно оглядывался на красоты весеннего парка.

отличие от уроков Анастасии, в данный момент его волновало то, что он ничего не почувствовал. То есть, совсем ничего. Вроде бы прошел через Навь, а ощущения как моргнул и всё. Этот вопрос он не замедлил задать Профессору.



Ты ничего не чувствуешь потому, что открываю врата я. Когда научишься делать это сам, незабываемые ощущения гарантирую.



А это врата? – Мефистон всё ждал, когда у могов начнутся сказочные термины.

Ох уж эти стереотипы, да? Врата, порталы, без них и фразы не построишь. Буквально никаких врат нет. Просто я начинаю перемещение, знаю точку отсчета и пункт назначения. Могу взять с собой человека в живом контакте. В этом плане я «открываю врата».

Самое главное, как Вы начинаете перемещение? Как начать учиться делать

«это»?

Без малейшего понятия. Могу только сообщить свои чувства и образы. В одной замечательной книжке5 есть рецепт, как научиться летать: «Надо упасть на землю и промахнуться». Вот и здесь почти так – Профессор явно был доволен остроумным сравнением.



Дуглас Адамс, «Путеводитель по галактике для путешествующих автостопом», пять книг в трилогии из четырех.

Упасть и промахнуться, помедленнее, я записываю. Опишите, пожалуйста, именно Ваши ощущения. Что в голове происходит, как Вы это представляете? – опыт



больнице помогал Мефистону работать с любыми сказками. Кто бы сказал, что сейчас перед нами не два безумца?



Наверное, секрет в том, чтобы перестать представлять себя в конкретном месте. Оторваться от корней, так сказать. Ведь даже когда мы погружаемся в Навь, то подспудно всё равно надеемся вернуться и помним, где стоим. С этим надо покончить. В Нави вообще нет места и времени. Хочешь освоить перемещение – надо так чувствовать.

Предположим, но перемещаетесь Вы всё же в конкретное место, не абы куда? Как совместить «никогде» и пункт назначения?



Отличный вопрос. Грубо говоря, сначала надо выпасть в Навь, оторваться от любого места, от точки стояния. А потом захотеть вернуться туда, куда нужно. Раз там нет пространства, то любая точка годится, не хуже и не лучше другой. Всё это происходит нераздельно, нельзя сказать, что я зависаю в «никогде», просто забываешь, где стоишь, а потом вспоминаешь, что в другом месте. Наверное, только мог меня поймет…



Я отлично понимаю и внимательно слушаю. Простите мою дотошность, но не дает покоя мысль, что мы телесно погружаемся или проходим через ничто, в материальном смысле. Через хаос без меры и дней. Вас это не пугает? Как это понять?



Трудно бояться того, что всегда получалось само и никогда не подводило. Ты говоришь про великое ничто, про хаос, потому что так ощущаешь, тебе дано. Для меня, Навь это просто данность, просто дверь, в которую я всегда могу шагнуть. На большее не претендую. Попробуем? Я могу подержать тебя за руку, вдруг что от меня притрется. Давай просто вернемся туда, где стояли. Ты точно знаешь, что этот путь мы уже проделали.



Профессор казалось, святая простота и открытость. Мефистона это настораживало само по себе. Может, и зря, но лучше «перебдеть». Впрочем, с его мыслями под «Щитом» и постоянным напряжением при общении с Кругом, трудно было придумать еще большие меры предосторожности и закрытости. Даем руку, стараемся вернуться туда, где стояли. Когда знаешь, что перемещение возможно, уже и способы найдутся. Главное, знать, что ищешь. Мефистон знал, закрыл глаза и стал погружаться в Навь так глубоко, как только мог. Засыпать наяву. Слой за слоем, его окружали волны чужих мыслей, как белый шум, когда не пытаешься разобрать детали. Обрывки смыслов, воспоминания, его собственные и чужие. Великий океан Нави, тоже хороший образ. Он никогда раньше не пытался в нем потеряться, забыть, кто он и где. Всегда оставлял якоря. А теперь предстояло поднять их и бросить в другом месте, пусть и очень близком. Но когда в океане душ нет расстояний, это палка о двух концах, путешествие вдаль может быть столь же тяжелым, как и один шаг.



Рука Профессора помогала ему сконцентрироваться, оторваться от представления о месте, убедить себя, что он стоит «нигде» и только ощущение чужой руки остается компасом к реальности. Так в его голове остались только Океан и рука. Больше ничего. Ни места, ни времени. Нырнул как под воду. Сколько так можно держаться, без воздуха земного мира? Хороший вопрос, когда и времени тоже нет. Только ощущение времени есть всегда. Когда миг страданий кажется вечностью, а минуту блаженства едва замечаешь. Вот и Мефистону казалось, что он уже очень долго и глубоко погружался. В самом деле, почти забыл, где вообще должен быть. Что где-то есть свет дня и тенистый парк. Он чувствовал руку и это последнее, что связывало его