Первый Ангел

миром вещей. А потом он почувствовал, что в глубинах океана есть не только белый шум.



Про демонов, темных Богов, он уже знал и раньше. Но одно дело биться с ними во сне или в глубине чужого сознания, видеть личные послания и контроль над мертвым телом. А другое – оказаться целиком, физически, насколько это слово тут уместно, в океане Нави… когда все эти угрозы могут тебя коснуться самым прямым образом. Хуже того, Мефистон не ощущал ничего конкретного. Представьте себе, что вы нырнули очень глубоко, и в темной воде почувствовали, как рядом движется что-то громадное и невидимое . По движению воды, по холодной волне, кожей почувствовали, как нечто огромное проплыло рядом. Незримое, неведомое, всегда страшнее явного. Мефистон не чувствовал сейчас за собой силы: ни доспехов, ни меча. Ему было трудно держаться даже за чувство руки Профессора, чтобы не кануть в пучину совершенно. Поэтому он собрал все силы и судорожно, до боли, захотел вернуться в парк, в то самое место, за сто метров от мостика.



Бах! Мефистон открыл глаза и увидел себя рядом с Профессором ровно там, где хотел. Дышал он так тяжело, будто, в самом деле, вынырнул из-под воды. Даже провел рукой по волосам, на полном серьезе ожидая найти их мокрыми. Профессор смотрел на него пристально, с прищуром, всем своим видом спрашивая, «Ну как?».



Не знаю, как бы я выплыл, если не Ваша рука – начал Мефистон, делая глубокие вдохи и медленно успокаиваясь.



Значит, хорошо, что она была. Как ты ощущал перемещение?

Да уж так, что вашей приоткрытой двери остается только позавидовать! – подспудно, Мефистон подозревал, что это очередное испытание и Профессор специально показал всё легче, чем оно есть. После Голосов с их недомолвками, в это было поверить очень легко.



Не суди меня, я не выбирал этого дара. Я, вероятно, не владею и половиной сил, которые даны тебе. Знаешь, как говорят, «многие знания – многие печали». Ты справился, это главное. Если было тяжело, значит, ты уже можешь больше, чем я.



Возможно, Вы правы. Я погружался в темные глубины Нави и начал терять себя, боюсь даже представить, что бы делал без ориентира на Ваше касание.



Порой «незнание – сила», дружище. Не берусь угадывать, но давай попробуем. Ты же не всегда владел силами, как сегодня?



Не всегда. В детстве было совсем иначе.



Ага. А что помогло? В начале, наверное, тоже было страшно и трудно?

Про Голоса и свой долгий путь Мефистон говорить ничего не собирался, но куда клонит Профессор смекнул и мысленно поблагодарил.



Научился владеть своими мыслями, представлять оружие, доспехи для борьбы со страхом.



Ну так и здесь также! Попробуй не просто погружаться в «океан», а рисовать свои картины, свои образы. Помни, главное оторваться от места. А как ты это сделаешь, вопрос десятый. За руку я тебя всегда держать не буду. Попробуй другой маяк, другой ориентир. Где тебе спокойно, безопасно? Можешь такое место представить?

Дома.

Не всем так везет, знаешь… родственники, жены, да чего уж там, внуки! Далеко не у всех дом, это тихая гавань. Так что тут опять я должен завидовать. Я же не смогу

держать тебя за руку всё время, правда? Давай попробуем самостоятельный прыжок, вернуться домой.



Прямо вот так, со второго раза? – Мефистон возражал по инерции, он понимал, что лучше предложения не будет.



А ты честно думаешь, что тебе легче будет еще по парку прыгать? Дом это лучший маяк, который всегда с тобой. Я даже помочь толком не могу, просто не вижу той чудовищной глубины, что дана тебе. Могу только морально поддержать и еще раз показать, что ты сможешь. Но мне кажется, ты достаточно силен, чтобы сразу пройти этап «держания за руку».

Мефистон внутри очень хотел «держаться за руку», но должен был признать, что Профессор прав. Опять и опять, чтобы плавать, надо падать в воду, как бы этого не хотелось.



Профессор, у меня последний пока вопрос. Это, правда, выглядит так, что мы исчезаем и появляемся в другом месте? – вопрос был детским, но не задать его было нельзя.



«Крайний вопрос», сынок, давай говорить «крайний». Выглядит, я даже на камеру себя снимал. Век технологий всё же.




Мефистон кивнул и начал готовиться к своему первому прыжку. Сердце бухало в груди, слюна стала горчить. Он без страха опускался в кошмары людей, но это было другое. В чужой голове ты всегда знаешь, что это такой сломанный, локальный мирок, из которого ты лично всегда можешь выйти также, как зашел. Да и в сущности, один человек всегда может представить и понять, что твориться в мыслях другого. А вот погружаться в Навь целиком… во всю её чуждость и безбрежность, специально теряя следы входа – совершенно другое. Здесь ничего знакомого и понятного, как бесконечно глубокий океан без берегов, в бездне которого что-то живет. Что-то столь же огромное. И оно совсем не похоже на тебя. Даже Тёмные Боги кажутся более удобной гипотезой, чем та серая, колоссальная масса чуждости, что он ощутил рядом с собой. Поистине, Вселенная не ждет нас с распростертыми объятиями, но надо идти.

Доспехи и Меч Зари помогали, когда Навь приходила в образе врагов. Сейчас главная проблема как раз «безобразность», великое ничто. Однако верно и другое, в реальной воде, доспехи тянут на дно. В океане душ, возможно, всё наоборот, и даже если на дно. Даже если на дно, то ощущение дна уже лучше полного хаоса! Мефистон успокоил дыхание, затем приструнил мысли. Страх есть только внутри, только в мыслях, контроль над мыслями, это власть над страхом. Он сосредоточил все свои ощущения на образе доспехов и меча. Закрыл глаза, и мир вокруг померк. Звуки тоже ушли, тишина. Осталась только тяжесть брони, только сила и холод меча в руках. Длинного, двуручного, с привычной рукоятью. Вдох, выдох, покой и металл. Нет места, нет времени, только вечная сила. Его образы, его правила. Не открывая глаз, он взмахнул мечом, рассекая плоть пространства, и шагнул в зияющую рану.



В этот раз ощущения были другие. Он не пытался сориентироваться и осознать, что происходит вокруг, не пытался почувствовать Навь. Строго прыжок, достаточно было забыть, где стоишь, чтобы вынырнуть в новом месте. «Упасть на землю и промахнуться», больше ничего. Он даже не «открывал глаз», насколько это сравнение уместно для Нави. Нырнул и тут же устремился к дому, который он видел умственным оком словно сквозь пелену настоящей воды. И это сработало! Пелена становилась всё тоньше, ощущение близости дома всё сильнее. В груди росло чувство триумфа. Но в один миг, казалось, за секунду до прорыва, его сковало льдом. Он почувствовал взор.

Холод , лёд, неподвижность перед границей миров, толщиной с поверхность зеркала, но пошевелиться невозможно. Нечто смотрело ему в затылок, нечто такое, что было везде, кроме как прямо перед ним. Все ощущения и привычные слова вроде «взора» в Нави условны, но описывать как-то надо . Он был окружен и подвешен перед глазом чего-то бесформенного и безграничного. Дыхание веков, отзвуки мертвых языков, лихорадочное бормотание, разбитые формулы и дикие символы хлынули темной волной. Он почувствовал, как его доспехи и меч начинают рассыпаться под натиском ползучего безумия, а вместе с ними и он сам. В то же время, в глубине этого потока он чувствовал скрытую гармонию, неслучайность совпадений, тайные смыслы



зловещие планы, которые клубились и перетекали один в другой, постоянно ускользая от понимания. Еще глубже, он ощутил злорадство, садистское упоение кукловода и живодера. Это «существо», с которым он столкнулся, как бы состояло из эмоций, насколько он мог постигать. В какой-то момент, наступило узнавание и даже внутри льда, Мефистон похолодел. Этот поток темной энергии он уже встречал, в белках глаз и черных губах мертвого тела, на несуществующей части видеозаписи. Позади него, под ним, вокруг и внутри него был один из Тёмных Богов.



Раз он еще не мертв, значит, можно бороться. Миллиметр за миллиметром он стал собирать свою психику в кулак и продвигаться к границе миров. «Не слушать голоса, не смотреть по сторонам, нет ничего кроме моей воли, кроме моей души. Все остальное лишь выбор моего восприятия» - как заклинанием он старался отгородиться от натиска безумия. «Дважды два - четыре. Трижды три – девять. Почему? Я так желаю, так будет», концентрация на простых утверждениях позволяла собирать мысли вместе. В то же время, волна голосов и шепотов каждое его слово высмеивала и произносила на свой манер, передразнивала и подвергала сомнению само его существование. Мефистон ощущал колоссальное давление, как будто шум, голоса и обрывки фраз могут иметь вес и готовы раздавить его. Огромных усилий воли требовало просто мыслить и не кануть с головой в этот тяжелый поток хаоса. Хотя в Нави нет зубов и вообще ничего материального, но ощущение, что зубы сжаты и трещат было частью каких-то глубинных слоев психики. Еще миллиметр! Мефистон чувствовал, что его сопротивление не бесполезно. Он не рассыпался, и земной мир стал пусть на чуточку, но ближе. В этот момент, словно отражая его чувство малого триумфа, отозвалась и сущность Тёмного Бога.



Он почувствовал, что среди слоев садистского наслаждения его муками появилось новая эмоция. Невероятно, но чем-то иным, кроме «снисходительного одобрения», Мефистон назвать её не мог. Бездна вокруг него словно улыбнулась краем губ. В нем будто признали если не равного, то нечто большее, чем букашку под сапогом. «Игрушку», может быть. Хуже того, игрушку с именем. Бездна дала понять, что узнает его! «Мы с тобой одой крови», прозвучала в его мозгу знакомая фраза из «Маугли». Это чувство узнавания, знакомства, панибратства нарастало как волны дьявольского смеха, пока не заполнило собой всё вокруг. Чувство более отвратное и тяжелое, чем всё прошедшее. «Почему? Что за чертовщина? В чем наша связь?» - растерялся Мефистон. В тот же миг, его правую руку обожгло огнем, и он провалился в реальность.

Его окружала собственная комната, куда он и стремился попасть. После выхода из Нави, тишина в голове казалась оглушительной, будто он вообще потерял дар. Главным чувством была боль в руке, горячая, резкая, пульсирующая, ровно на месте печати, полученной от Круга. Её не было видно, но Мефистон прекрасно знал, с чем связан его внезапный прорыв. Осталось понять, как именно связана печать с его

освобождением? Она оттолкнула внимание Бога или пометила его как «своего»? Защита или клеймо раба? Руки чешутся узнать и с пристрастием допросить его друзей



наставников. Прежде, чем эта мысль успела оформиться, Мефистон понял, что в комнате он не один. Как только боль в руке унялась, ощущение присутствия за спиной стало очевидным. На секунду он вздрогнул от мысли, что сам Тёмный Бог последовал за ним. Обернуться и посмотреть в глаза безумию было страшно, как в ночном кошмаре, но он зашел уже слишком далеко, чтобы сомневаться. Приняв боевую позу с воображаемым мечом, он резко повернулся всем корпусом.



Бесстрашие это не отсутствие страха, а его преодоление. Впервые увидев демона Нави во плоти, испугался бы любой, и Мефистону тоже было, что преодолеть. Правда, он быстро понял, что видит демона не впервые. Голубая кожа твари переливалась всеми цветами радуги. Словно масло, по ней струился живой огонь, который не опалял вещи вокруг, но почему-то было ясно, что это может резко измениться. Уродливая голова была увенчана иглами и птичьими перьями, морда кончалась клювом. Знакомый образ! Знакомый по снам и ночным путешествиям, но знакомый и куда ближе, реальнее, знакомый глазам, а не только разуму. Анастасия, мастерица иллюзий, точно! Именно в образе такого чудища она предстала ему на крыше. Господи, как же всё перемешано и взаимосвязано и как распутать этот дьявольский клубок…



Все эти мысли пронеслись в его голове за доли секунды. В это время, демон спокойно стоял в его доме, посреди комнаты и переливался всеми цветами. На свой птичий манер он внимательно рассматривал Мефистона, наклоняя голову в разные стороны, что твой попугай. Так они и стояли, молчаливо рассматривая друг друга. Наконец, демон издал неповторимый клекот-карканье и взметнул ввысь одну из своих рук, которых оказалось больше двух. Мефистон напрягся, но в руке твари появился не огонь или оружие, а книга. Переплет её напоминал живую пористую коричневую кожу, она вся тоже как будто переливалась маслянистым огнем и чуть не вздыхала от желания раскрыть своё содержание миру. Да её просто распирало! Демон поймал взгляд Мефистона, и в глубине его изменчивых глаз мелькнуло озорство, жестокая ирония. Глаза демона были лишены век в привычном смысле, но каким-то мистическим способом, Мефистон явно ощутил – ему подмигнули. Сделав этот многозначительный жест, демон исчез во вспышке цветного огня. На его месте, на письменном столе, перед компьютером, осталась аккуратно лежать и дымиться Книга.



Всё, что смог сделать Мефистон, это шумно выдохнуть. Он без сил опустился на кровать и вытер пот со лба. Как после погружения в пациента, он был измотан, опустошен. Психосилы не становились легче и забирали многое. Усталость души не сравнить с усталостью тела. От неё никуда не деться, разве что долго спать, а это возможно далеко не всегда. Вот и сейчас он просто закрыл глаза и хотел ни о чем не думать. Не тут-то было.



Ты безумно рисковал. После угрозы Тёмных Богов прямо в их владения! – появился Синий голос.



Всё, что мы делаем, безумно. Оставьте меня в покое и дайте перевести дух, нужны силы.



Для чего? Лучше ложись спать, утро вечера мудренее.

Благодарю за заботу, не в этот раз. Не спрашивайте, как, но я нутром чую, что следующее перемещение пройдет гладко, и пока я чувствую психический след, отпечаток руки Профессора – я найду его и задам пару вопросов. Слишком много их накопилось.

Потерпи, отдохни, осторожность мать доблести – Синий в своем репертуаре.

Была бы осторожной, не стала матерью. Я услышал вас, и я устал от осторожности. Порой надо рвать шаблоны и просто действовать. Не можете помочь, так не мешайте.



Мефистон тяжело, но решительно поднялся и пошел в ванную. Умылся холодной водой и долго смотрел в зеркало на бледное лицо и запавшие глаза. Усталость была огромной, желание лечь и заснуть тоже. Только мучительных вопросов накопилось столько, что больше терпеть он не мог. Как дальше пользоваться своим даром, если не понимаешь всех последствий и рисков? Последний раз окунув лицо в холодную воду, он вышел, встряхнулся, собрал волю в кулак и уже без колебаний совершил перемещение. Как он и предчувствовал, в этот раз всё прошло быстро и уверенно. Как будто его негодование и жажда истины давали фокус, четкость, направление. Он знал, кого искать, шел прямо по душевному следу Профессора, «где» искать уже было легко. Ведь достаточно пожелать оказаться рядом и это станет явью. Мефистон больше не тонул в Нави и не ощущал внимания чужих сущностей. К добру это или худу, предстояло узнать.

Профессор был уже у себя дома. Очевидно, встреча с Тёмным Богом заняла больше времени в реальности, чем казалось. Он сидел в своем кресле и попивал чай перед компьютером. Увидев Мефистона у себя за спиной в отражении монитора, он чуть не уронил кружку и медленно, очень медленно развернулся к нему навстречу. Также медленно и тихо, Мефистон закрыл дверь в комнату. Профессор не солгал, в доме было полно людей, а беседа предстояла серьезная. Растеряно шевеля губами, Профессор начал первым.



Как ты меня нашел? Как ты вообще нашел это место, ведь ты не мог его представить!



Зато Вы могли очень хорошо. А благодаря Кругу я владею еще и телепатией. Осталось соединить два и два. – Мефистон был настроен на жесткий и прямой разговор – Профессор, при всем уважении я должен задать Вам ряд вопросов и обязательно получить ответы.