Рецепт счастья

Нет, я снова не имею в виду личные диагнозы. Я об окружающей среде.

Слабость и уязвимость (любого плана) в современной перфекционистско-нарциссической культуре являются настолько стыдными, что сравниться с этим стыдом ничего не может. Он как клеймо, он почти что несовместим с жизнью. Соответственно, общество и отдельные люди реагируют на чужую слабость прежде всего мучительным стыдом и отвержением.

Кроме этого, слабость и уязвимость в российской среде проявлять бывает просто опасно. Жизнь с каждым годом становится жёстче, моральные ценности – мягче, конкуренция – больше, агрессия – выше, иерархия и расслоение – гуще, требования – хлеще. Неудивительно, что вокруг появляется всё больше людей, которые охотно будут пользоваться чужими слабостью и уязвимостью, чтобы улучшить свою жизнь, откусить побольше власти и извлечь пользу. И даже необязательно они это будут делать каким-то низким и аморальным способом. (Хотя и таким тоже могут.) Многие поступают так неосознанно, просто желая выжить или почувствовать себя немного лучше. Но результата это не меняет – показывать свои слабости становится всё страшнее и страшнее. Если случайно или специально показать людям такое место, где НА САМОМ ДЕЛЕ не можешь защищаться и вообще чего-то не можешь, – это быстро приведёт к проблемам, потому что это запомнят и туда обязательно как-нибудь пнут. Может быть, не явно и не сразу.

Ну не станет же здравомыслящий человек рисовать у себя такую мишень на лбу, а?

Поэтому нередко осознанные проявления уязвимости сводятся к демонстрациям фальшивой слабости – того, что в действительности хорошо защищено и может выдержать множество атак.

Поэтому родители воспитывают детей так, чтобы они сами хотели избавляться от слабостей, чтобы считали их чем-то неприличным и недопустимым.

Поэтому мы все, осознанно или нет, стараемся скрыть свои слабости и уязвимости, ну или избавиться от них, но уж никак не принять в себе.

Недавно поймала себя на фактах, что описывая свою выполненную работу принижаю её. Не хватает мужества признать перед окружающими свою слабость. Страшно выглядеть тупой, непонятливой, глупой и неумехой.

Раньше я думала, что я интроверт: тяжело схожусь с людьми, устаю от коллектива, общения. Но при этом, если выпью, вполне себе раскована и вполне себе разговорчива. Зато трезвая не могу поддержать даже мало-мальский смолл-ток с коллегами, которых знаю много лет, или с друзьями, с которыми вот уже второй десяток лет вполне себе полноценно общаюсь на форумах. Но до сих пор не набралась смелости развиртуализироваться со многими из них. А с теми, с кем да, хоть и общаюсь, но потом от напряжения жутко болит голова. В общем, я панически боюсь людей. Да, этому есть предпосылки в прошлом, да, я пыталась проработать всё это, но только недавно я поняла, насколько всё запущено, даже если я и есть интроверт.

Мне с трудом удаётся (но потихоньку удаётся) принять цикличность своих состояний, перепады настроения, спонтанность и неусидчивость. Неумение равномерно и планомерно вести деятельность, порой теряю к ней интерес и не довожу до конца (из детства помню рассказы, как это плохо). Слабость, склонность поддаваться депрессивным настроениям я тоже не вполне принимаю. Не одобряю желание избежать стрессов и вызовов жизни.



Что же касается несовершенства, неидеальности, то предлагаю вам вспомнить главу 2, в которой я немного рассказывала про перфекционизм. Ошибок, изъянов и неудач с точки зрения этой системы координат быть не должно вообще, впрочем, как и несовершенства. А если они всё же есть, то это не что иное, как знак плохой работы над собой. Надо продолжать работать над собой, чтобы их устранить, а не заниматься какой-то ерундой вроде принятия (по перфекционистской логике принять такое означает расписаться в собственной дефектности навсегда).

Ну и ещё отличия. Не мне вам рассказывать о жёсткости русскоязычного мира по отношению ко всем «не таким», что приводит к букету проблем (а их и без того, в общем, немало). Только у одной меня в памяти хранится чуть ли не сотня грустных историй взаимодействия с людьми, от которых вера в человечество тает, как снег в раскалённой пустыне. Почему-то наличие, например, болезни или каких-то её последствий всё ещё является поводом подоминировать, проявить агрессию, высмеять, пристыдить, сказать откровенную гадость, прицельно постараться задеть побольнее.

Мне кажется, причина тут та же, что и со слабостью, и с уязвимостью. У нас у всех мало ресурсов, и из-за этого нам всем сложно принимать чьи-то особые условия. Этих запасов сил не хватает даже на поддержку самих себя, не говоря уже о минимальных душевных усилиях для кого-то другого. Поэтому любые намёки на то, что есть более слабые и уязвимые люди и неплохо бы что-то по отношению к ним соблюдать, у многих вызывают агрессию. Эти многие не хотят и отказываются напрягаться и реагируют соответственно своим первым импульсам. Об этом я ещё немного напишу дальше.

А у многих слабость, уязвимость и отличия вызывают желание этим воспользоваться.

Картина, которую я сейчас нарисовала, получилась уж очень мрачной и буквально постапокалиптической, да? Мне кажется, большинству естественным образом захочется с ней поспорить, прежде всего имея в виду себя самих. Многие из вас уже изрядно поработали над собой и принимают слабости, отличия и уязвимости других людей без какого-либо второго дна, без желания это использовать и без агрессии.

Я абсолютно уверена, что лично с вами всё так и есть.

Но на уровне общества, увы, до этого ещё очень и очень далеко. Общественная норма – противоположная. Иначе таких огромных проблем с присвоением своей обычной человеческой природы не было бы ни у кого.

Приведу вам всего один пример, чтобы проиллюстрировать это наглядно.





Что думают другие?




Когда я только приступала к этой главе, я снова пошла в Google – почитать, что пишут другие. Оказывается, довольно много людей задаются вопросами о том, как принять своё несовершенство и свою слабость, и получают большое количество ответов.

Вот, например, типичные ответы с сайта Quora[6], на котором часто бывают умные мысли и на который заходят в целом люди очень понимающие (далее мой перевод с английского).

Ответ 1. О боже, вы что, шутите? Вы хотите, чтобы мы своими ответами подтвердили вам, что вы являетесь слабым человеком? Любому, кто так сделает, должно быть запрещено давать какие бы то ни было советы. Единственный возможный ответ на этот вопрос – пощёчина. Проснитесь! Перестаньте разыгрывать карту жертвы. Встаньте и примите ответственность. Сделайте это прямо сейчас и никогда больше не поворачивайтесь назад. И никогда не позволяйте никому говорить вам, что вы слабый. Даже если так говорят ваши собственные мысли и чувства. И да, больше не задавайте таких вопросов. А теперь идите и живите.

Ответ 2. Слабость – это субъективное ощущение, и, мне кажется, оно фальшивое. Как любой взрослый человек, вы пережили многое, и жизнь, наверное, кажется неприятной, потому что у вас чего-то нет. Но даже это выживание в безумном мире уже делает вас героем в моих глазах. Я бы хотел, чтобы вы чувствовали к себе столько же восхищения и уважения. Так что попробуйте восстановиться после этих мучительных чувств о собственной слабости. Вот музыка, которую я бы для этого порекомендовал…

Ответ 3. Вы будете страдать только в том случае, если продолжите думать, что вы слабы. Но лучше вместо этого размышлять о своём потенциале и о том, что, если вы выберете неправильный путь, ваш внутренний монстр испортит вам жизнь. Боритесь! Не сдавайтесь! Слабости всегда означают силу, они не могут работать друг без друга. Так что это ощущение будет продолжаться только до тех пор, пока вы не найдёте, в чём была ваша ошибка.

Ответ 4. Во-первых, все в чём-то хороши, и вы тоже. Во-вторых, нужны очень разные люди для того, чтобы получилось общество. Куда-то вы очень хорошо подойдёте и будете там нужны.



Ни одного ответа, который был бы сформулирован с иным посылом, я там не нашла.

Не знаю, видите ли вы в них то, что вижу я. Очень похоже на обычные ответы про ограничения – под маской принятия на самом деле предлагается колоссальное количество отрицания. Ни один из таких ответов, как по мне, не продвинет человека в принятии своей слабости (кроме разве что последнего, да и то в небольшой степени). Все они, напротив, используют разные приёмы и рассуждения для того, чтобы объяснить: слабым/слабой быть не стоит, это неправда, это стыдно, плохо, вы таким/такой в действительности не являетесь, очнитесь, посмотрите вокруг и не страдайте больше дурью.

Как человек, принявший в себе слабость и уязвимость и переосмысливший в связи с этим многое, я знаю, что для этого ответы нужны совсем другие. И я бы ответила иначе. Но там были, скорее всего, обычные люди, которым не так повезло с уникальным жизненным опытом, как мне. Поэтому ответы такие, какие есть, и отражают общественную норму. Судя по всему, при появлении триггера – в нашем случае некой информации про слабость другого человека – у обычных людей запускается психологический процесс, показывающий их собственные взаимоотношения со слабостью, с несовершенством, с уязвимостью и с отличиями.

Возможно, такой же процесс запускается и у вас внутри? Тогда, наверное, вы обычный человек! Это прекрасно. Я думаю, эта глава – то, что вам нужно, чтобы посмотреть на проблему с необычного ракурса.






Типичная реакция на чужую слабость




Внутренний процесс, о котором я говорю, состоит из двух основных слоёв.

Первый – это реакция на позу «жертвы» (реальную или кажущуюся).

Давно известный факт: человека, который делает какой-то запрос из слабой позиции, например ищет поддержки, жалуется, окружающие быстро записывают в «жертвы», не особенно вдаваясь в детали. И тогда живые реакции прямо на глазах превращаются в агрессивные штампы: «Возьми себя в руки», «Сколько можно ныть?», «Это неконструктивно», «Нужно встать и начать что-то делать».

Частично это проблема нетвёрдых личных границ, частично – компульсивного стремления помогать всем страждущим, частично – высокой эмпатии и одновременно неспособности хорошо переносить безвыходность. Боль и мучения другого человека вызывают сильные эмоции практически у всех, а вот справляться с этими эмоциями уже не всем под силу. Фактически сообщение «хватит ныть» означает, что нужно немедленно прекратить быть «страдающей жертвой» и больше не мучить окружающих своим видом, настроением и реакциями. Например, начать что-то делать для своего спасения, чтобы окружающие успокоились и безвыходность больше не была такой густой. Если это никак не получается, то желательно исчезнуть. С глаз долой – из сердца вон. Было бы смешно, если бы не было так грустно…

Нелишним здесь будет вспомнить и треугольник Карпмана. В нём есть три роли: Жертва, Агрессор и Спасатель. Человека, по которому заметны его/её слабость, уязвимость или какая-то другая проблема подобного же плана, легко записать в Жертвы. (Иногда бывает, что он(а) и сам(а) туда записаться не прочь.) Соответственно, некоторые люди могут мгновенно переключаться на роль Спасателя или Агрессора (смотря что ближе лежало или смотря что логичнее в конкретной ситуации). А дальше возможно бесчисленное множество сочетаний:

• Спасателю удалось спасти Жертву и почувствовать себя хорошим.

• У Спасателя не получилось никого спасти, и он злится.

• Агрессору привычно хочется пнуть Жертву, аж нога чешется.

• Жертве хочется пнуть другую Жертву, «а чё он(а)…».

• Агрессор и Спасатель сцепились.

И так далее, и всё это в одной бедной голове (иногда в нашей же собственной).

Была одна ситуация, и как способ реагирования на стресс я выбрала самонаказание. Возник вопрос – почему? И вот какие мысли пришли в мою голову: Жертва (в этом случае я выбираю явно эту роль) сама себя наказывает за плохое: накопившиеся мелочи, унижения, микрооскорбления от других, обиды за разочарования и несбывшиеся ожидания, за недостаток любви и поддержки от близких, за отсутствие близости… Это всё накапливается, и происходит событие с эффектом «последней капли», которое «добивает». И Жертва вдруг заболевает, отравляется, падает, что-то вредит себе физически… Психосоматическое самонаказание (аутоагрессия) за недостаточный Контроль за ситуацией. Треугольник Карпмана разыгрывается внутри самого человека: он(а) становится сам(а) себе Преследователем за то, что не проконтролировал(а) = не спас(ла) ситуацию, не справился/справилась (Спасатель), поэтому назначается Жертва. И это всё один человек. В основе такого реагирования, возможно, лежит воспитанная с детства реакция гиперконтроля (суперответственности) по отношению к своей жизни… И второе, раз возникает аутоагрессия, может, её (агрессию) надо научиться переводить во внешнее? Во что только?



Во всех этих случаях речь о неравнодушии. Неравнодушным людям бывает сложно принять тот факт, что иногда помощь невозможна, а иногда – не нужна, потому что ресурса на изменения у человека всё равно нет. Они упорно пытаются «нанести пользу», реализовать идеальную картинку «спасения утопающего». Если этот пазл не складывается, например утопающий хочет продолжать утопать, т. е. жить со своей слабостью, уязвимостью, беспомощностью и т. д., – то неравнодушные люди или начинают штурм сначала, или переключаются в агрессию, или пытаются всё запретить, или убегают, не в силах оставаться рядом просто так и смотреть.

И причина этому – второй слой, он же… страх.

Да, в основном неравнодушным людям довольно страшно. И у этого страха – боязни слабости и уязвимости – есть два основных вида.

Первый вид страха связан вот с чем. Многие люди, встретившись с чем-то вроде слабости, болезни или физической особенности, мгновенно примеряют это на себя или своих близких, испытывают эмоции огромной силы и так же мгновенно выплёскивают их на человека, который и стал для них поводом. Большинство понимают свою реакцию как сочувствие и обижаются, если её не принимают. На деле это обычно именно страх и переживание абсолютной невозможности жить ТАК.

Могу вам тут хороший пример из своей жизни привести.

– О БОЖЕ! ЧТО у тебя с лицом? – трагически восклицает недавняя знакомая, сразу после первых «привет-как-дела».

– Ихтиоз… а что?.. – Я аж вздрагиваю, не ожидая такого напора.

– ОЙ. Ну ты не переживай – ПРОЙДЁТ! – Знакомая, видимо ожидавшая услышать что-то вроде «обгорела», немедленно пытается меня утешить.

– Не пройдёт, это неизлечимо. Но я не переживаю. – Надо же что-то отвечать.

– БЕДНАЯ! Расскажи тогда, ЧТО ты делаешь, чтобы ЭТО выглядело ЛУЧШЕ?

– Э… лучше? – Достаю из сумки зеркальце и вижу там своё обычное лицо: – В смысле? Вроде нормально всё…

–..!! – Знакомая понимает, что что-то пошло не так, не может выдержать неожиданной безвыходности сценария и… убегает, чтобы больше никогда мне не звонить.



Второй вид страха – посттравматический. Когда-то человек сам был в беде, был слабым, был жертвой, и ему никто достаточно не помог. Поэтому он окончательно утратил надежду на сочувствие и поддержку, даваемые просто так. Он как-то выстоял, он превратился в лёд, и теперь ему страшно снова поверить, показать свою уязвимость даже себе самому. Поэтому он не может это разрешить никому другому – ведь тогда получается, и ему было можно?

У меня посттравматический страх: я не могу выносить нытьё старшего сына, потому что я ведь в своё время «сгруппировалась» и замкнулась, а он чё творит…

Хочу дополнить, что есть наученность реагировать агрессией вместо сочувствия. У себя это заметила. Отсылка к родителям, конечно. То есть здесь не то, что если мне нельзя ныть, так и другому нечего. А просто в опыте нет получения сочувствия. Я помню свой шок, когда терапевт мне посочувствовала, то есть оказалась добрее ко мне, чем я к себе. И как я смогла пересмотреть свои реакции на других людей, которые в бессилии и слабости.



Вот и весь психологический процесс, объясняющий и ответы на вопрос о принятии слабости, приведённый выше, и невероятные сложности, с которыми сталкиваются желающие всё-таки это в себе принять. Ведь бороться приходится не только с собой – а ещё и с этой стоглавой гидрой, лезущей из каждого встречного и поперечного.

Ну что, попробуем побороться? Для начала – с тем, что мешает лично нам.





Зачем вообще это в себе принимать?