Серьга Артемиды

— По привычке. Мы прожили вместе лет пятнадцать, за это время вырабатываются вполне устойчивые привычки.

Тонечка отлично знала про «устойчивые привычки» и про то, как они вырабатываются!.. После смерти мужа она много лет прятала прикупленную на Новый год бутылку шампанского так, что ее потом никто не мог найти, даже она сама.

— Ему в голову не приходило, что мы разойдемся, и тогда он станет жить без всякого моего участия. Меня это забавляло. Я ему даже как-то сказала об этом! Но он не очень понял, что я имею в виду. Он считал себя гением, а гения нужно беречь, ухаживать, обслуживать, выслушивать. Гению можно все, а посредственности ничего. В нашем союзе посредственностью была я, а он только творил. И ему нужны были эмоции — понятное дело, на стороне. И поддержка — ясное дело, моя. Кто, кроме меня, стал бы его поддерживать!..

Тонечка уставилась на собеседницу.

Ее собственный муж был точно таким же!

Он страдал без причины, рыдал без повода, врал без зазрения совести, скандалил без удержу.

«Я же писатель! — кричал он и швырял в Тонечку первым, что подворачивалось под руку. — Мне нужны эмоции! Я должен дышать, понимаешь?! Я задыхаюсь в неволе, а ты все хочешь, чтобы я сидел в тюрьме, возле твоей юбки! Где мне взять эмоции?! Ты же ничего, ничего мне не даешь! Ты забираешь даже те, что еще есть, последние остатки!»

Эти «последние остатки» Тонечку просто убивали!..

— Самое интересное, — вдруг громко и удивленно сказала Зоя, — что я всерьез считала его гением! Представляете? То есть я смотрела его фильмы и понимала — вот гениальный фильм! Столько лет! Вы видели, что он снимал?

— Видела, — осторожно призналась Тонечка. — Всякую ерунду он снимал.

— А мне понадобилось пятнадцать лет, чтобы это понять! Должно быть, я на самом деле посредственность!

— Должно быть, вы на самом деле его любили, — сказала Тонечка. — Можно я конфету съем?

— Сколько хотите! Вы на машине? Может, коньяку выпьем?

Тонечка, запихав конфету за щеку, промычала, что с удовольствием выпьет коньяку.

Зоя принесла хрустальные стаканы, пузатую бутылку и налила — прилично.

— Упокой, Господи, душу раба твоего Василия, — скороговоркой выговорила она и глотнула. — Жил черт-те как и умер тоже по-дурацки.

— Это точно, — согласилась Тонечка. — А почему вы с ним не развелись, Зоя?

— Зачем?

— Не знаю. Так положено.

— Мне разводиться было лень, а его все устраивало. Ему было удобно, что он женатый человек со штампом в паспорте. Если что, никаких претензий.

— А предъявляли?

Зоя махнула рукой.

— И не один раз. Приходили какие-то девицы, спрашивали с меня денег. Говорили, что Василий обещал, а я ему не даю.

— Он брал у вас деньги?

— Он просил, конечно. Иногда я давала, иногда нет. В прошлом году отправляла его матери на лечение. Однажды заплатила кредит. Он взял и забыл. Или кто-то из девиц по его паспорту взял, я не стала разбираться. Он очухался, только когда пришли имущество описывать!

Тонечка запихала за щеку еще одну конфету.

— Он мне звонил, плакал, ничего нового. Я заплатила.

— А вообще-то, — спросила Тонечка задумчиво. — У него были деньги?

— Да вы ведь все знаете, если работаете в этой сфере. То густо, то пусто. Есть работа, есть деньги. Нет, и все, никаких денег. Разумеется, девиц он заводил, когда деньги были. Он им то роли обещал, то какие-то безделушки, то вечную любовь.

— А вам? — Тонечка тоже глотнула коньяку. — Вам он что обещал, когда за вами ухаживал?

Зоя засмеялась.

— Жизнь с гением! — провозгласила она. — Ну, и безделушки тоже. Помню, какая-то штучка была, он мне показывал. Врал, что древность, что цены нет! А потом куда-то спрятал, я ее больше и не видела. В общем, смешно. Мировую славу тоже обещал. Он собирался стать Ларсом фон Триером. А получилось… то, что получилось. И сегодня он умер.

— Мой муж тоже умер, — сказала Тонечка. — И тоже пил. И тоже говорил, что у гения должны быть слуги и помощники. То есть я должна быть служанкой и помощницей.

— У вас получилось?

Тонечка покачала головой.

— Я старалась, но нет, не получилось. А сегодня мне сказали, что быть милосердной без лицемерия трудно, почти невозможно. И я вот все думаю: до какой степени я была лицемерной?

— Может, вы его просто любили, вашего мужа?

Тонечка согласно покивала.


— А потом разлюбили?

— Не скоро, — призналась Тонечка.

— Мы с вами похожи. Давайте теперь за нас. — Зоя подняла бокал. — Пусть у нас будет дальше хорошая и понятная жизнь.

— Отличный тост, — одобрила Тонечка.

Они посидели, каждая думала о своем.

— А домработница? — вдруг спросила Тонечка. — К Василию кто-нибудь приходил убирать?

— По-моему, нет. А может, он и вызывал, я точно не знаю.

— Понимаете, Зоя, вот что подозрительно. Мы не нашли в квартире его телефон. Как будто его кто-то унес!.. Зато в холодильнике был лимон с сегодняшней датой на ценнике. И я уверена, что он сам никуда не выходил. Ну, он просто не мог ходить, понимаете?.. Дойти до магазина, там расплатиться, вернуться, пакет притащить — нееет!

Зоя восхитилась:

— Вы прямо сыщик! Детективные сценарии пишете?

— Всякие приходится, но детективные мне больше всего нравятся. Чтобы интересно и чтоб приключения. Когда герои смотрят друг на друга, потому что у них любовь, сразу скучно становится.

— А вдруг его правда убили? — вдруг спросила Зоя. — Что тогда?

— Тогда нужно искать убийцу.

— А как?

Тонечка пожала плечами.

— В последнее время у него была работа, — помолчав, заговорила Зоя. — Давно не было, а тут появилась. Он приезжал ко мне, рассказывал, что фильм будет бомба, что вот наконец настал его звездный час, что бюджет какой-то неслыханный. А как раз когда работы не было, он бросил очередную барышню и страдал. А в этот фильм взял Дольчикову на главную роль, и все наладилось. Во всех отношениях, понимаете?

— Кого он бросил, не знаете?

Зоя поморщилась.

— Нет, конечно. Их всегда было много, — и она показала рукой, как много было девушек у ее мужа. — С одной он даже на Гоа уехал, чтоб жить без затей на пляже. Но довольно быстро вернулся.

— Он сильно пил?

— По моим меркам — сильно. Но умел нравиться, если хотел. Правда, все девицы быстро начинали требовать! И он никак не мог взять в толк, почему так получается. Всегда все так прекрасно начинается! Любовь, Чистые пруды, полночный ресторанчик, такси, прогулки в Высокопетровском монастыре, разговоры о кино! — Зоя засмеялась. — А потом как под копирку — нужно где-то жить, что-то есть, во что-то одеваться, врачу звонить, если вдруг понос или золотуха!.. Он страдал, бросал и отправлялся дальше искать высоких отношений! Я как-то у него спросила, не скучно ли так жить. А он мне сказал, что будет искать до последнего. Где-то в мире должна жить его единственная огромная любовь!

— Да уж, — промолвила Тонечка.

— Хотя вот про ту, которая была до Светы Дольчиковой, он говорил, что наконец-то нашел. И это она и есть, его любовь. Она вроде бы тоже из кино, но не актриса. Или даже не из кино. Не помню, врать не буду.

— Спасибо, что не вытолкали меня взашей, — сказала Тонечка и стала выбираться из-за стола.

— Я собиралась, но в последний момент передумала.

— Я вам оставлю свой номер, позвоните, если вдруг будут новости, хорошо?

— Вы на самом деле думаете, что его могли убить?

Тонечка посмотрела на нее и решилась:

— Позвоните следователю. Скажите, что у вас есть сомнения в естественной смерти вашего мужа. Напишите заявление. Может быть, это сработает, они возьмут пробы на самые распространенные яды. Телефон ведь куда-то делся! И лимон откуда-то взялся!.. Незадолго до нашего приезда в его квартире кто-то точно был. Вдруг это… убийца?





* * *


Стучать в дверь с табличкой «Посторонним В» пришлось Дане. Настя никак не могла решиться, а Джессика вообще отказалась к ней подходить.

— Тута, говорят, ректор бывает, — сказала она опасливо. — Такой страшный дядька, весь волосатый, я его видала на прослушивании. Я на стульчике посижу, ладно? Насть, дай телефон, а? Ну, пожалста, пожалста, пожалста!..

Настя сунула ей телефон. Джессика просияла от счастья, схватила обеими руками, прижала к груди, плюхнулась на стул и сладко вздохнула — от предвкушения телефонных радостей. Настя в последнюю секунду удержалась и не произнесла бабкину любимую фразу, что там такого есть, в этом телефоне, что вызывает столь бурную эйфорию!

— Между прочим, — сказал Даня возле двери с табличкой и оглянулся на подругу, — я даже не знаю, кого спросить. Ты знаешь?

Настя пожала плечами — она презирала себя за нерешительность.