Сестры

— Подарок! Подарок!

Великан все больше и больше приходил в возбуждение.

— Спокойно, Реми, спокойно, — сказал Сервас, уже подумывая, что на задержание надо было отправляться другим составом.

Он взглянул на Эсперандье, у которого на лице читалась та же мысль. В такой тесноте, если Мандель на них набросится, придется драться, пока они его не скрутят. Сервас сделал шаг и встал между дверью и фанатом, на случай если тот попытается удрать. По огромному телу Манделя прошла дрожь, а выражение его лица становилось все более и более тревожным.

— Спокойно, Реми, — тихо повторил Сервас. — Вы поедете с нами в отдел полиции, договорились? Мы должны задать вам несколько вопросов.

Его потрясло, как неожиданно изменилась физиономия гиганта. С нее разом слетела вся тревога, и он стал покорным и каким-то погасшим, словно силы совсем покинули его. Сейчас Мандель напоминал спортсмена, измотанного последним рывком. Он закрыл глаза, вздохнул и покачал головой.

Мартен не спеша достал наручники.

— Реми Мандель, начиная с одиннадцати часов трех минут сегодняшнего дня, четверга, восьмого февраля, вы задержаны.





* * *


— Реми Мандель, вы задержаны на двадцать четыре часа, начиная с восьмого февраля. Ваше содержание под стражей может быть продлено, — снова объяснял Сервас уже в кабинете службы судебной полиции. — Вы имеете право вызвать врача, право сообщить родственникам, запросить присутствие адвоката, — прибавил он, вскользь пройдясь по этой части условий содержания. — Этот допрос записывается на видеокамеру, которую вы можете видеть вон там. Вам могут предоставить еду и питье. Вы хорошо себя чувствуете? Вам нужен врач? Не хотите ли пить? Нет ли у вас аллергии на продукты питания?

За несколько минут до этого Сервас по телефону проинформировал прокуратуру. Он намеренно сделал так, чтобы самый важный вопрос — требует или нет задержанный присутствия адвоката — остался в тени, погребенный под грудой другой информации. Но Реми Мандель, похоже, был не в себе и плохо соображал.

— Вы поняли меня? — настаивал Мартен.

Гигант кивнул.

— Вам что-нибудь нужно?

Он отрицательно помотал головой. Сервас вздохнул. В этот момент в кабинет ворвалась Самира.

— Патрон, у вас есть пара минут?

Он взглянул на часы.

— Две минуты, но не более. Время задержания пошло.

Мартен вызвал Эсперандье и попросил его внимательно приглядывать за Манделем. Ему уже приходилось видеть, как задержанные выпрыгивали из окна, даже если допрос шел на третьем этаже.

— У меня возник вопрос, на который я ответить не могу, — сказала Самира, указывая на экран своего компьютера.

— Что за вопрос?

— Какой пожиратель бумаги носит имя одного из сортов вин?

— Что?

Она повторила вопрос. Капитан удивленно воззрился на нее.

— Ты прервала допрос задержанного, чтобы я помог тебе ответить на вопрос викторины?

Самира Чэн улыбнулась:

— Это не викторина, а тест для вступления в закрытую группу в Фейсбуке, к которой принадлежит Мандель. Я пытаюсь выяснить, был ли он в Сети в то время, когда умерла Амалия Ланг. Но для этого мне надо вступить в группу.

Сервас еще раз прочитал вопрос. Потом сел на место Самиры и напечатал ответ. Спустя десять секунд они получили сообщение.

Поздравляем! Теперь ты член группы «Сердце-обличитель»!

Он уже собрался выйти из кабинета, когда Чэн его остановила:

— Подождите, патрон.

Мартен обернулся. Самира склонилась над экраном. Он снова подошел к ней.

— Реми Мандель опубликовал два поста в группе «Сердце-обличитель» в ту ночь и почти в то же время, когда была убита Амалия Ланг… И долго обменивался сообщениями еще несколько часов.

— А потом?

— Похоже, ничего.


— Совпадение что надо… Только сильно смахивает на попытку обеспечить себе алиби, как думаешь? А мог он отправить его со своего телефона?

— Запросто.

— Надо выяснить, был ли в это время его телефон в зоне вышки Старой Тулузы.

Самира, тихо выругавшись, еще раз что-то быстро набрала на клавиатуре и в следующую секунду соединилась с НПСП, Национальной платформой судебных перехватов, интерфейса для прослушки и запросов к операторам. Ее развернул за огромную цену в сто пятьдесят миллионов евро один из гигантов электроники, который специализировался в вопросах аэронавтики, обороны и наземного транспорта. С 12 сентября минувшего года использование платформы для нужд полиции стало обязательным, и с того самого дня она донимала своих пользователей постоянными сбоями. На сегодняшний день самым примечательным происшествием стала прослушка одного из подозреваемых, которого «пасла» полицейская бригада по борьбе с наркотиками: он вдруг с удивлением услышал у себя в телефоне только что завершенный собственный разговор. Единственное, что было в платформе положительного, так это возможность в три клика запросить у оператора детальный счет или геолокализацию и через полчаса получить ответ.

— Он мог и сам их создать. Вот тут я вижу, что он состоит в списке регуляторов.

— Регуляторов чего?

— Постов. Он мог сам их создавать.

— Проверить сможешь?

— Не знаю… Мне понадобятся коды, но, даже имея их, если дезактивированы уведомления, касающиеся группы и программированной публикации, я ничего не увижу. Могу попросить техническую дирекцию, чтобы они установили наблюдение. У них есть и компьютер, и мобильник. Но я не уверена, что они смогут так легко получить информацию. Фейсбук — сеть непроницаемая, они отвечают, когда им заблагорассудится, разве что полетит жесткий диск. Так что, я думаю, ничего не выйдет.

Она отсоединилась. Сервас вышел в коридор и достал свой телефон, чтобы позвонить Эрику Лангу.

— Ваша рукопись найдена…

— Что? Где? — Голос у писателя был очень удивленный.

— У вашего фаната. Реми Мандель, это имя вам о чем-нибудь говорит?

— Да, конечно.

— Он заявляет, что эту рукопись вы ему подарили.

Ланг помолчал.

— Лжет. — Еще пауза. — Если это он был у меня в доме прошлой ночью, значит, он и ударил мою жену. Вы собираетесь его арестовать?

— Он задержан. Я буду держать вас в курсе…

— Вы будете передавать дело в суд?

— Он задержан, — повторил Сервас, прекрасно помня, что ни драгоценности, ни дорогие часы украдены не были. — Господин Ланг, а во сколько вы оценили бы ваши драгоценности и часы?

— Понятия не имею…

— Мне, однако, нужно иметь понятие о цене.

— Ну… скажем так… по меньшей мере, тысяч в сто евро. Может, больше… А зачем? Ведь они не украдены…

— Спасибо, — сказал Сервас и закончил разговор.

Он вернулся в кабинет. Мандель ел сэндвич, причем уплетал его с поразительной сосредоточенностью, принимая во внимание обстоятельства. Сервас сел за компьютер и включил камеру.

— Реми, господин Ланг утверждает, что вы лжете и что рукопись он вам не дарил.

Великан бросил на него хитрый взгляд.

— Это он лжет…

Мандель произнес это таким тоненьким, дрожащим голоском, что было непонятно, сам-то он себе верит или нет.

— Где вы были около трех часов ночи со вторника на среду?

— Дома.

— Вы спали?

— Я сидел… м-м-м… за компьютером… я ложусь поздно…

— А как поздно?

— В три часа… в четыре… в пять… это зависит…

— От чего?

— Да ни от чего… От тех, с кем я разговариваю.