Шопоголик и Рождество

— Ребята! — в гостиную входит Крейг в уже знакомых мне потертых джинсах. В руках у него бутылка вина, кажется, очень дорогая (Я догадалась, потому что этикетка на ней старая и потрепанная.)

Крейг целует меня и дружески пожимает руку Люку. И вот мы уже сидим на диванах, слушаем, как огонь потрескивает в камине, и любуемся мерцающими гирляндами. Надин угощает нас оливками и орешками, Крейг включает легкую музыку, и я слегка расслабляюсь. На секс-вечеринку пока что-то не очень похоже. Не то чтобы, правда, я хоть раз там бывала.

— Как тебе вино, Люк? — спрашивает Крейг. — Налить еще?

— Люк, садись поближе к огню, — щебечет Надин. — Тебе удобно на этом диване? Может, подушечку дать? Оливки будешь?

И у меня внутри начинает верещать сирена. Оба они так и липнут к Люку, прямо как тогда, в пабе. Но, может, это у них такой способ проявить гостеприимство?

— Какой милый у вас дом! — пытаюсь я завязать разговор. — Кругом гирлянды! Красота!

— Это я заставила Крейга их развесить, — хвалится Надин. — Как рявкнула: эй, малыш, полезай на стремянку, живо!

— Да уж, Надин у нас строгая госпожа, — со смешком подтверждает Крейг. — Видели бы вы, как она строит своих сотрудников. Еще вина, Люк? Что собираетесь делать на Рождество?

— Мы впервые будем принимать гостей, — отвечает Люк. — Бекки главный распорядитель вечеринки.

— О, впервые принимать гостей на Рождество! — Надин сочувственно закатывает глаза. — Помню-помню. Я чуть умом не тронулась. Вся семейка как с цепи сорвалась: «А можно нам то? А давайте это?» Кончилось тем, что я гаркнула: «Хватит! Все будет так, как я скажу!»

— Боже! — вскрикиваю я, впервые проникнувшись к Надин симпатией. — У меня то же самое! Я создала чат в ватсапе, и у меня скоро крыша поедет от всех этих сообщений. Всем нужны разные конфеты, разные пирожки, и каждый требует, чтобы соблюли его любимую традицию. Моя сестра веган, лучшая подруга хочет делать с детьми поделки, ее муж желает смотреть оперу, а наша соседка Дженис мечтает о пиньяте. Просто невозможно всем угодить.

— Сколько человек ты пригласила? — сочувственно спрашивает Надин, подливая мне вина в бокал.

— Вообще, если честно, они все вроде как сами себя пригласили, — подумав, отвечаю я.

— Сами? — округляет глаза Надин.

— Конечно, я всех их очень жду, — торопливо поясняю я. — И люблю до смерти. Уверена, будет здорово. Просто… Очень уж много забот.

— Понимаю тебя, — кивает Надин. — Верь или нет, Бекки, ты должна стукнуть кулаком по столу.

— Я совсем забегалась, — продолжаю жаловаться я, прихлебывая вино. — А теперь еще и мама с Дженис разругались, а ведь в гости-то они обе придут…

— О нет! — морщит носик Надин. — Так не годится.

— Никуда не годится! — порывисто вздыхаю я. Надо же, а я и не отдавала себе отчета, как меня измотала вся эта предрождественская суета. Оказывается, излить душу кому-то постороннему может быть так приятно. — Понимаете, я просто хочу, чтобы мы все провели прекрасный вечер. Радовались друг другу, а не спорили, как лучше готовить брюссельскую капусту.

— Да не готовь ты эту капусту, вот и все, — резко бросает Надин. — На хрен капусту!

— Мы не за капусту любим Рождество, — вторит ей Крейг с серьезным видом. Забавно, когда эту фразу произносит своим хриплым голосом рок-музыкант, звучит она, как строчка из дурацкой рождественской песни. Невозможно удержаться от смеха.

— Я все время себе это твержу, — киваю я. — Все это не важно, правда же? Главное, чтобы все собрались за одним столом. Друзья. Семья. Вот что такое Рождество.

— Что ж, за это и выпьем, — поднимает свой бокал Крейг.

— Точно-точно, — поддерживает Люк.

— От души поддерживаю, — подхватывает Надин. И кажется такой милой и приветливой, что я проникаюсь к ней все больше.

— Мы даже девиз придумали, — доверительно сообщаю я. — «Что бы ни украл Гринч, Рождества ему не испортить».

— А мне нравится, — кивает Крейг. — Отличный девиз. К тому же брюссельская капуста — мерзость.

Я снова заливаюсь смехом, и Надин гладит меня по коленке.

— Бекки, я уверена, что все получится и у тебя будет Рождество твоей мечты — с родными и близкими, — успокаивает меня она. — Только не забудь и сама получить удовольствие от праздника.

Получить удовольствие? А я об этом и не думала, переживала только о том, чтобы все не обернулось катастрофой. И все же я улыбаюсь Надин и говорю:

— Обязательно. Спасибо!

Все ненадолго замолкают и снова принимаются за оливки. Крейг приглушает в комнате свет. И я вдруг понимаю, что мне тут нравится. Наконец-то я расслабилась.

— Ну а теперь… — Крейг опускается обратно на диван, вытягивает ноги и, переглянувшись с Надин, оборачивается к Люку. — Вы, ребята, наверное, все гадали, для чего мы вас пригласили. Должен признаться… у нас была кое-какая цель.

И я мгновенно настораживаюсь. Цель?

Крейг, внимательно глядя на Люка, подается вперед. И Надин проделывает то же самое. Атмосфера мгновенно накаляется, в ушах у меня грохочет. Боже, это все по-настоящему. Они пытаются нас соблазнить. Как я могла расслабиться? Нужно было оставаться начеку…

— Цель? — спокойно спрашивает Люк. — А я думал, наша цель — узнать друг друга получше.

— Что ж, — смеется Крейг. — Как говорится, с кем ляжешь, с тем и встанешь. И, конечно, нам бы хотелось узнать вас получше, прежде чем…


С кем ляжешь… Господи!

— Не знаю, допустимы ли для вас подобные вещи… — подпустив в голос хрипотцы, подхватывает Надин, встряхивает волосами и пристально смотрит на Люка. Электрический свет бликует на ее намазанных блеском губах, на виднеющейся в декольте груди, на складках шелковой блузки. Приходится признать, что выглядит она шикарно.

Сердце у меня бьется как сумасшедшее, язык примерз к гортани. Все кажется каким-то нереальным. А еще мне ужасно интересно, что ответит Люк.

— Боюсь, что для меня — нет, — решительно произносит Люк, и я вздыхаю с облегчением.

(Разумеется, я нисколько не сомневалась, что он скажет нет.)

— Понятно, — мгновенно отзывается Надин. — Это очень печально. Но, может быть, мы сумеем вас переубедить.

— А я сегодня узнала новое слово, — вклиниваюсь я, обнаружив, что ко мне вернулся дар речи. — Спрюгге. Это по-норвежски. — И, многозначительно глядя на Люка, повторяю. — Спрюгге. Спрюгге!

Но никто и ухом не ведет.

— А я-то считала тебя, Люк, человеком без предрассудков, — хрипит Надин и, сверкая грудями в декольте, подается к Люку еще ближе. — Буду с тобой откровенна, хорошо? Я страстно хочу этого. Мечтаю показать тебе свою презентацию.

Я растерянно хлопаю глазами. Презентацию? О чем это она? Может, это эвфемизм для обозначения какой-нибудь интимной части тела?

И тут вдруг вижу на полу, у самых ног Надин, торчащий из-под дивана лист бумаги, на котором крупно выведено «ПРЕЗЕНТАЦИЯ».

Погодите-ка. Презентация в смысле… презентация?

Так, минуточку, что здесь вообще происходит?

— Я могу помочь тебе советом, — спокойно отвечает Люк. — Но инвестором выступать не стану.

— Но ведь ресурсы у тебя есть, — трепещет ресницами Надин. — Однажды ты можешь захотеть расширить компанию. У тебя есть опыт, а у меня — талант.

— Так вам нужны деньги? — соображаю я, наконец, и Надин сердито оглядывается на меня.

— Нам нужно сотрудничество, — поправляет она. — Дело не в деньгах, а в возможности объединить наши способности и идеи. «Направить мою энергию и драйв в перспективное русло». — Тут она хмурится и спрашивает: — А ты думала, что нам нужно?

— Секс! — выпаливаю я, не успев прикусить язык.

Все потрясенно молчат. Крейг во все глаза пялится на меня. У Люка же на лице застывает выражение, расшифровать которое я в таком взбудораженном состоянии не могу.

— Секс? — наконец, переспрашивает Надин. И смотрит на меня с таким недоумением, что становится даже как-то обидно. Как будто предположить такое могла только законченная идиотка.

— Моя подруга прочла в Сети, что вы часто ходите на секс-вечеринки, — оправдываюсь я. — В Москве и… еще где-то там. Ну типа любите секс втроем, вчетвером…

Если Надин о московских вечеринках Крейга была ни сном, ни духом, мне очень жаль. Женская солидарность и все такое.

Но она и бровью не ведет. Только раздраженно закатывает глаза, будто я своими глупостями отвлекаю ее от важного дела.

— Ну да, мы такое практикуем, — Крейг так равнодушно пожимает плечами, будто бы речь идет о том, что в выходные они не прочь поиграть в гольф. — Но сегодня мы тут собрались не для этого.

— Наша сексуальная жизнь — это наше личное дело, — отрезает Надин. — Но раз уж у вас возникли подозрения, что мы ради секса вас позвали… — Не договорив, она скептически оглядывает мою блузку и завязанный под самым подбородком бант. — Скажем… вы не в нашем вкусе.

Не в их вкусе? Черт, я оскорблена до глубины души. Они что, нас отвергают? Да на каких основаниях? Почему это я не в ее вкусе?

— Вообще-то я в постели огонь, — взвиваюсь я. — А Люк и подавно.

— Милая, — вступает Люк, дернув ртом. — Спасибо, конечно, за рекомендацию. Но тебе не кажется… что подробности излишни? Что ж, отлично посидели, — вежливо продолжает он и ставит бокал на стол. Спасибо вам обоим. Но мы, пожалуй…

— Вы же еще не уходите? — вскидывается Надин. — Но ты мне даже шанса не дал! Почему ты решил… — Она осекается на полуслове и снова выдает сияющую улыбку. — Презентация готова, я специально закончила к твоему приходу. По-моему, я заслужила возможность ее продемонстрировать.

Похоже, Люка загнали в угол.

— Ладно, — соглашается он, помедлив. — С радостью послушаю.

— Пойдем в кабинет, — Надин поднимается на ноги и отбрасывает волосы за спину. — У меня там все готово. И вино с собой бери. — Они подходят к двери, и у порога Надин бросает мне через плечо: — Не волнуйся, Бекки, я на него не наброшусь.

Ха-ха, обхохочешься.

Люк и Надин закрывают за собой дверь. Крейг начинает ворошить угли в камине. Они тихонько потрескивают, а мы молчим. Я просто не знаю, куда деваться от смущения, но Крейга, кажется, случившееся совершенно не волнует. По-моему, он вообще про меня забыл.

— Как дела в мире музыки? — наконец, спрашиваю я. — Написал какие-нибудь новые песни? Может, сыграешь?

— Что? — рассеянно спрашивает он. — А… Нет, нет…

— А-а… куда ты в следующий раз планируешь поехать? Снова в Варшаву?

— Еще не решил, — отзывается Крейг все так же отстраненно.