Второй взгляд

— Какие лучше надеть, с каблуками или без?

— С точки зрения судьбы это не имеет ни малейшего значения, — изрекла Мередит.

Шелби, усмехнувшись, сунула ноги в туфли на высоком каблуке. Бросив придирчивый взгляд в зеркало, она побежала вниз по лестнице — открывать дверь. Мередит тоже спустилась.

Илай стоял на пороге, в руках у него была роза с раздвоенным стеблем, на котором красовалось два цветка — большой и маленький. Точно мать и дитя. Ради особого случая Илай надел темно-серый костюм и ослепительно-белую рубашку с малиновым галстуком.

— Ох, какой ты элегантный! — простонала Шелби.

— А ты… ты… сегодня ты выглядишь так, что… — Илай запнулся. — Просто слов не нахожу. Все слова, которые я приготовил, вылетели из головы, стоило увидеть тебя.

— Это все дофамин виноват, — сообщила Шелби.

— И все же как она выглядит? — уточнила Мередит. — Ослепительно? Умопомрачительно? Сногсшибательно?

— Нет, — сказал Илай. — Она выглядит моей.



Эз сделал еще глоток виски из бутылки, которую захватил с собой Росс. Они сидели рядом на складных стульях, принесенных из подсобки, и смотрели на звездопад.

— Мы оба знаем, что я должен сделать, — произнес Эз. — Я должен сказать тебе, чтобы ты уходил отсюда.

— Так скажите.

— Уходи.

— Вы же знаете, я не уйду, — хмыкнул Росс.

— Здесь полно динамита, — сообщил Эз. — По всему карьеру будут производиться взрывы. На рассвете компьютер запустит взрывное устройство. — Он искоса взглянул на Росса. — Надеюсь, ты не собираешься делать глупости?

— Глупости… — повторил Росс, словно пробуя это слово на вкус. — Глупости. Смотря что считать глупостями. Как по-вашему, тосковать по двум умершим женщинам — это глупо или нет?

— Дай-ка виски, — попросил Эз вместо ответа.

Росс передал ему бутылку, и старый индеец, размахнувшись, швырнул ее на дно карьера.

— Какого черта вы это сделали?! — возмутился Росс.

— Я сделал это ради твоей же пользы. — Эз медленно поднялся и сложил свой стул. — Сделай мне одолжение, покарауль здесь несколько минут, хорошо?

— А вы куда собрались?

— Покурить.

Старик зашагал вдоль ограды карьера.

— Вы же не курите! — крикнул ему вслед Росс, но Эз то ли не расслышал, то ли не счел нужным отвечать.

Росс встал и взглянул вниз, на осколки, в которые превратилась бутылка «Бушмилса». В лунном свете они поблескивали, как слюда.

— Черт, — пробормотал Росс и пнул камень.

Тот с грохотом полетел вниз, и Росс с удовольствием сбросил с обрыва еще один обломок. Оглядевшись по сторонам, он убедился, что Эза поблизости нет, и закурил сигарету. Окурок был тоже выброшен в карьер, он упал в шести дюймах от динамитной шашки и мирно догорел.

Росс устал вновь и вновь переживать события своей столь бедной радостями жизни. Как и Лия, он ощущал себя пленником собственного прошлого. Ему казалось, что он умер, потеряв Эйми. А когда он встретил женщину, ради которой стоило продолжать жить, выяснилось, что она оставила этот мир семьдесят лет назад.

А что, если бы его сигарета приземлилась на динамит? Раздался бы взрыв такой силы, что Росса подняло бы в воздух. А потом он полетел бы в карьер, на острые камни. Представив, как тело его охватывает пламя, как огненные языки пожирают одежду, добираясь до кожи, Росс невольно содрогнулся. Почему это случилось со мной, спрашивал он себя. Любить двух мертвых женщин — это уже слишком. Что обрекло его на подобную участь? Был ли он звеном некоей сверхъестественной цепи? Пешкой на шахматной доске Вселенной? Громоотводом для заблудших душ? А может, это заслуженное наказание? После смерти Эйми люди считали его чуть ли не героем, и только сам Росс знал, до какой степени он недостоин этого звания.

В детстве Росс обожал комиксы, восхищался силой, находчивостью и удачливостью их героев. Перескакивая с одной панели на другую, как при игре в классики, они в итоге всегда оказывались победителями. Сам он не был ни Суперменом, ни Капитаном Марвелом, хотя и сказал Мередит, что неуязвим. К числу везунчиков он тоже никоим образом не относился. Другие выигрывали по лотерейным билетам, находили деньги на улице и, встретив девушку своей мечты, жили с нею долго и счастливо. Все это было не для Росса. Он сам не мог понять, в чем причина. То ли ему тотально не везет, то ли он не способен сделать правильный выбор. Так или иначе, в его жизни не осталось ничего, ради чего эту жизнь стоило продолжать.

Росс взобрался на ограждение. Встал, широко расставив ноги и подбоченившись, мессия и жертва одновременно. В груди у него так кололо, словно он глотал толченое стекло. Росс сделал шажок в сторону, и ему показалось, что под ногами у него острые гвозди. Стоит только прыгнуть — и можно будет начать все сначала, подумал он.

Росс пошатнулся, с трудом удержал равновесие и усмехнулся собственной осторожности. Пожалуй, он похож на стул, балансирующий на носу циркового клоуна. Слишком тяжелый предмет не может долго преодолевать закон земного притяжения.

Он качнулся вперед. Ветер сорвал с него бейсболку с надписью «Призрак ночи», она полетела вниз и приземлилась на динамитную шашку.

Клоун может уронить стул, но непременно подхватит его, прежде чем тот рухнет на пол. Сделав над собой усилие, Росс аккуратно повернулся и соскочил на землю. В конце концов, совершить финальный прыжок он всегда успеет. Захватив с собой оставшийся исправным реквизит — собственное тело, — он побрел к своей машине.



Род ван Влит оплатил свой последний счет в единственном баре Комтусука. Он знал: этот бар — единственное место в городе, где о его отъезде будут жалеть, несмотря на то что Род представлял строительную компанию, планы которой причинили горожанам столько беспокойства. Впрочем, к компании «Редхук» Род более не имел отношения. Ньютон Редхук лично позвонил ему и сообщил, что он уволен. В понедельник Род должен был вернуть служебную машину и сотовый телефон в офис компании, расположенный в Массачусетсе. «Лучше бы я послал в Вермонт дрессированную обезьяну, — процедил Редхук в трубку. — Она повела бы себя более разумно и осмотрительно, чем вы».

Ирония судьбы заключалась в том, что бармен был из числа тех индейцев, что в течение трех недель били в барабан у строительной площадки. Великодушный победитель три раза наливал Роду виски за счет заведения и лишь в четвертый раз позволил ему расплатиться. Теперь Род приканчивал восьмую порцию. Пальцы у него стали такими непослушными, что с трудом удерживали стакан, удручающе скользкий и невероятно маленький. Рассмотреть этот чертов стакан можно было только при помощи лупы, но лупы у бармена, как назло, не оказалось.


— Плесни мне еще, — распорядился Род.

— Не могу, мистер ван Влит, — покачал головой бармен. — Вам на сегодня хватит. Иначе придется вызвать вам такси.

— Я сам себе такси, — буркнул Род.

Бармен обменялся взглядами с женщиной, сидевшей рядом с ван Влитом. У нее были длинные черные волосы и мощные плечи. При ближайшем рассмотрении она оказалась мужчиной. Род одним глотком осушил стакан.

— Ладно, раз здесь мне больше не наливают, сгоняю в Берлингтон, — заявил он. — Повеселюсь там как следует.

— План неплохой, — кивнул бармен. — Но если вы по дороге врежетесь в столб, это здорово омрачит веселье.

Род сунул руку в карман, выудил ключи от машины и покрутил их в руках.

— Ничего, как-нибудь доеду, — пробормотал он и нетвердой походкой направился к дверям.



Полицейские огни, скользя по ветровому стеклу джипа, бросали голубоватые отсветы на лицо Шелби. Хотя в машине было тепло, Шелби пробирала дрожь, и она плотнее закуталась в наброшенную на плечи куртку Илая. Илай предусмотрительно припарковался поодаль, так что она не видела ни разбитой машины, ни тела, лежащего на обочине. Сколько Шелби ни вертела головой, выглядывая из окна, ей ничего не удавалось увидеть.

«Прости, но мне нужно ехать туда», — сказал Илай, когда по дороге в ресторан по радиосвязи сообщили о случившейся катастрофе.

Шелби прекрасно понимала, что ему следует быть на месте аварии. Ей тоже надо быть там. Дрожащей рукой она открыла дверцу и, стуча высокими каблуками по тротуару, направилась к месту катастрофы. Стоило ей выйти из машины, на нее обрушилась какофония: вой сирен, крики полицейских, щелканье фотоаппаратов. Она подошла ближе, туда, где бегали и суетились все эти люди. В том, что она сейчас увидит лежащего на земле Росса, Шелби почти не сомневалась.

Она не присутствовала при катастрофе, унесшей жизнь Эйми. Но знала, что машина Росса тогда перевернулась и вспыхнула — в точности как сейчас. Ее брат чудом остался жив и все пытался помочь тем, кто пострадал сильнее его, до тех пор пока врачи «скорой помощи» не уложили его на носилки, пристегнув к ним ремнями. После этого ему оставалось лишь плакать бессильными слезами.

Когда зазвонил телефон, Шелби кормила Итана грудью. Она не хотела брать трубку и включила автоответчик — одновременно держать телефон и сонного младенца было слишком трудно. Но, едва услышав незнакомый голос в автоответчике, она опустила ребенка на колени и схватила трубку. Сейчас Шелби не могла вспомнить, мужской или женский голос сообщил ей об аварии. Лишь несколько слов сохранилось у нее в памяти, впечатавшись намертво, как в цемент. «Росс», «катастрофа», «серьезные ранения», «пассажирка», «погибла».

Время остановилось. Итан сполз у нее с коленей, но Шелби не обратила на это внимания. Она пыталась представить Росса израненным, истекающим кровью. Однако перед глазами у нее стоял худенький пятиклассник, который, гневно сверкая глазами, клялся проучить как следует здоровенного верзилу-футболиста — одноклассника Шелби, разбившего ей сердце.

Она бесцеремонно оттолкнула двоих полицейских, закрывавших от нее человека, лежавшего на земле. Лицо его было покрыто кровоподтеками, тем не менее Шелби сразу его узнала. Бизнесмен, представитель компании, которая намеревалась строить на участке Пайка торговый центр.

Чья-то рука схватила Шелби за локоть и оттащила в сторону. Илай смотрел на нее с легким укором:

— Что ты здесь делаешь?

— Я… я должна была увидеть сама…

— Этого лучше никому не видеть. Род ван Влит разбил свою машину вдребезги. Похоже, он был пьян в стельку.

— Но он… он выживет?

— Врачи говорят, что да. Хотя травмы он получил серьезные, и переломы, и ожоги. — Илай, не выпуская локтя Шелби, двинулся к машине. Открыв дверцу, он распорядился: — Подожди меня здесь.

— Почему я должна сидеть в машине? Я не Ватсон.

Взгляд его смягчился.

— В этом-то и проблема. Ватсон привык к подобным вещам. А ты нет.

Илай поспешил назад, туда, где ему следовало быть, но, когда Шелби окликнула его по имени, остановился и взглянул на нее.

— Росс едва не погиб в автокатастрофе, — чуть слышно произнесла Шелби.

Она сама не могла объяснить, почему она почувствовала потребность сообщить об этом Илаю именно сейчас.

— Едва — это не считается, — произнес Илай, бросив взгляд на изуродованную дымящуюся машину.



Итан ловко похитил из дядиной спальни крутой прибор, измеряющий электромагнитное поле. Немного подумал, что надеть, и выбрал футболку с коротким рукавом, которую ему разрешалось носить исключительно дома. Тихий стук в дверь сообщил, что Люси уже готова к побегу. Она робко проскользнула в комнату. Глазищи у нее были такие большие и испуганные, что Итан прыснул со смеху:

— Мы еще не вышли из дому, а ты уже дрожишь как осиновый лист!

— Скажи честно, с нами может случиться что-нибудь ужасное? — выдохнула Люси.

Итан уже понял, что самое ужасное для Люси — увидеть призрака. Хотя он тысячу раз объяснял ей, что бояться привидений глупо. Они не могут причинить человеку никакого вреда. По крайней мере, так утверждал дядя Росс. А что самое ужасное для него, Итана? Ох, это худшее, что с ним может случиться, и хуже некуда. Он сказал Люси, что заболеет, если выйдет на открытое солнце. Но не стал объяснять, что болезнь, которая ему угрожает, — рак, и это смертельно. Если бы он сказал правду, она наверняка отказалась бы от побега. Но Итан все хорошо обдумал. Если ему суждено рано умереть, он хочет уйти на своих условиях. Ему совершенно не улыбается перспектива застрять в педиатрическом отделении, где на оконных стеклах нарисованы идиотские фиолетовые динозавры. Как будто дети в палате, глядя на яркие картинки, могут забыть, что их ждет в ближайшем будущем.

И все же если очень сильно надеяться, то, возможно, совершится чудо и его судьба изменится! Ведь со вчерашнего дня они с Люси связаны кровавой клятвой, и теперь она должна стать чуточку храбрее, а он — чуточку здоровее.

— Ничего ужасного с нами не случится, — заверил Итан, засовывая в рюкзак прибор. Подойдя к окну, он распахнул его настежь. — Отсюда перелезем на козырек над крыльцом и спрыгнем. Там невысоко.

— А мы не разобьемся?