Том 1. Стихотворения
Часть 41 из 160 Информация о книге
<1903–1905>
Неугасимая лампада *
Она молчит, она теперь спокойна.Но радость не вернется к ней: в тот день.Когда его могилу закидалиСырой землей, простилась с нею радость.Она молчит, — ее душа теперьПуста, как намогильная часовня,Где над немой гробницей день и ночьГорит неугасимая лампада.<1903–1905>
Вершина *
Леса, скалистые теснины —И целый день, в конце теснин,Громада снеговой вершиныИз-за лесных глядит вершин.Селений нет, ущелья дики,Леса синеют и молчат,И серых скал нагие пикиНа скатах из лесов торчат.Но целый день, — куда ни кинуВдоль по горам смущенный взор, —Лишь эту белую вершинуПовсюду вижу из-за гор.Она полнеба заступила,За облака ушла венцом —И все смирилось, все застылоПред этим льдистым мертвецом.<1903–1905>
Тропами потаенными *
Тропами потаенными, глухимиВ лесные чащи сумерки идут.Засыпанные листьями сухими,Леса молчат — осенней ночи ждут.Вот крикнул сыч в пустынном буераке…Вот темный лист свалился, чуть шурша…Ночь близится: уж реет в полумракеЕе немая, скорбная душа.<1903–1905>
В открытом море *
В открытом море — только небо,Вода да ветер. ТяжелоИдет волна, и низко кренитФелюка серое крыло.В открытом море ветер гонитТо свет, то тень — и в облакаСквозит лазурь… А ты забыта,Ты бесконечно далека!Но волны, пенясь и качаясь,Идут, бегут навстречу мне —И кто-то синими глазамиГлядит в мелькающей волне.И что-то вольное, живое,Как эта синяя вода,Опять, опять напоминаетТо, что забыто навсегда!<1903–1905>
Под вечер *
Угрюмо шмель гудит, толкаясь по стеклу…В окно зарница глянула тревожно…Притихший соловей в сирени на валуВыводит трели осторожно.Гром, проворчав в саду, скатился за гумно;Но воздух меркнет, небо потухает…А тополь тянется в открытое окноИ ладаном благоухает.<1903–1905>
Сквозь ветви *
Осень листья темной краской метит:Не уйти им от своей судьбы!Но светло и нежно небо светитСквозь нагие черные дубы,Что-то неземное обещает,К тишине уводит от забот —И опять, опять душа прощаетПромелькнувший, обманувший год!<1903–1905>
Келья *
День распогодился с закатом.Сквозь стекла в старый кабинетЛьет солнце золотистый свет;Широким палевым квадратомОкно рисует на стене,А в нем бессильно, как во сне,Скользит трепещущим узоромТень от березы над забором…Как грустно на закате мне!Зачем ты, солнце, на прощанье,В своем сиянье золотом,Вошло в мой одинокий дом?Он пуст, в нем вечное молчанье!Я был спокоен за трудом,Я позабыл твое сиянье:Зачем же думы о быломИ это грустное весельеВ давно безлюдной, тихой келье?<1903–1905>
Судра *
Жизнь впереди, до старости далеко.Но вот и я уж думаю о ней…О, как нам будет в мире одиноко!Как грустно на закате дней!Умершие оставили одежды —Их носит бедный Судра. Так и мнеОставит жизнь не радость и надежды,А только скорбь о старине.Мы проживем, быть может, не напрасно;Но тем больнее будет до концаС улыбкою печальной и безгласнойВлачить одежды мертвеца!<1903–1905>
Огонь *
Нет ничего грустней ночногоКостра, забытого в бору.О, как дрожит он, потухаяИ разгораясь на ветру!Ночной холодный ветер с моряВнезапно залетает в бор:Он, бешено кружась, бросаетВ костер истлевший хвойный сор —И пламя вспыхивает жадно,И тьма, висевшая шатром,Вдруг затрепещет, открываяСтволы и ветви над костром.Но ветер пролетает мимо,Теряясь в черной высоте,И ветру отвечает гуломВесь бор, невидный в темноте,И снова затопляет тьмоюСвет замирающий… О, да!Еще порыв, еще усилье —И он исчезнет без следа,И явственней во мраке станетЗвон сонной хвои, скрип стволовИ этот жуткий, все растущий,Протяжный гул морских валов.