Мое падение (СИ)

- Нет, мне жаль не тебя.
- А кого? Моего брата?
- Нет. Мне жаль, что ты не придушил эту стерву, – заявляю я.
- Ясно, – усмехается Дан. Но если бы я ее додушил, как ты выразилась, мы бы здесь с тобой не сидели. А сидел бы я один, за убийство, – так же насмешливым тоном говорит он.
- Я просто не уверена, что при встрече с ней не доделаю это за тебя, – и тут Дан начинает смеяться. За последние девять дней я впервые слышу его смех. От этого невольно сама начинаю улыбаться.
- Ну, ты держи себя в руках. Но если что, мой багажник пуст. Прячь труп туда. И незамедлительно сообщи мне. Я знаю отличное место, где ее никто и никогда не найдет.
- Ага, а потом мы рванем в Мексику, – усмехаюсь я.
- Ну, зачем сразу в Мексику. Есть другие более приятные места, – Дан прекращает смеяться, берет меня за руку, переплетая наши пальцы, слегка сжимает. А это значит, что мы подъезжаем к дому его родителей. Глубоко вдыхаю. Ну что ж, придется это пережить. Господи, дай мне сил не сорваться.
Поминки проходят довольно тихо, сдержанно. Дан как всегда ничего не ест. Я тоже не особо голодна. Он общается с каким-то дядей Колей. А я рассматриваю присутствующих. Натыкаюсь глазами на Лидию во главе стола, рядом с ней сидит Стас. И если раньше я сожалела, что такой молодой мужчина болен, то сейчас я злорадствую. Сразу вспоминается наш ужин, на котором мы изображали пару и то, с каким ехидством Дан интересовался здоровьем брата, а мать его одергивала. Если тогда мне были не понятны отношения братьев, то теперь все встало на свои места.
Идеальная сноха Кристина, как всегда очень внимательна и заботлива. Суетится вокруг собравшихся, интересуясь, всего ли им хватает. В общем, Кристиночка – сама доброта и внимательность. Во мне просыпается стерва. Вспоминаются школьные годы, когда я изводила некоторых неугодных мне одноклассников презрительным взглядом. Я ничего не говорила, не насмехалась, не распускала про них сплетни. Я просто смотрела. Пристально, с презрением и пренебрежением. И это действовало похлеще всякий слов. Я заставляла почувствовать человека ничтожеством. Вот и сейчас я так же смотрела на нее, не сводя глаз. И она это чувствовала, кидала непонятные взгляды на Дана, чем бесила меня. Но Дан вообще ее не замечал. Как будто ее и вовсе не существует. Потом она, наконец, осчастливила и меня своим вниманием. Мне даже хотелось гадко ей улыбнуться, но я сдержалась, понимая, что не время и не место для подобных усмешек. Кристина кидала на меня непонимающим взгляды, постоянно поправляла прическу и одергивала платье, думая, что я смотрю так на нее из-за того, что с ней что-то не так, кривилась и награждала меня презрением. Но в эту игру меня не переиграть. Потом она, так же как и я, пыталась не отрывать от моей персоны взгляда, надеясь, что я отвернусь. Но быстро сдалась, посылая мне вопросительный взгляд и отвернулась. Но эта сучка чувствовала, что я не сдалась. Я ощущала ее дискомфорт, она опускала глаза, избегая взгляда в нашу сторону, чем несказанно меня радовала. Дан вышел из-за стола, чтобы пообщаться в кабинете отца с каким-то коллегой Александра. Перед этим он прошептал мне на ухо, рассказывая, где я могу достать большой черный пакет и лопату для сокрытия трупа. Я не удержалась от усмешки, спеша замаскировать ее под кашель. Сказала что, подожду его в машине, и поспешила удалиться. Вышла за ворота, остановилась у машины Дана, села на капот, закуривая сигарету, осматривая окрестные дома.
Я не сразу заметила, что не одна.
- Скажи мне, пожалуйста, Оксана, – раздался голос Кристины позади меня, заставляя меня вздрогнуть.
- Ксения, – поправила я ее, демонстративно выпуская дым в ее сторону.
- А разве Ксения и Оксана – не одно и тоже?
- Нет, – резко отвечаю я. Меня всегда бесило и раздражало, когда люди называли меня Оксаной. Потому что это разные имена!
- Ну, хорошо, Ксения, – спокойно так, даже скучающе продолжила она. Осматриваю ее с ног до головы, пытаясь понять, что же в ней нашел Дан. Она же никакая! – Ты действительно считаешь, что нужна ему и ваша интрижка перерастет во что-то большее? – заявляет эта сучка.
- Скажи мне, Кристина, а почему тебя это так волнует? – произношу я, вспоминая, где находятся лопата и мусорные пакеты.
- Потому что мне не безразлична судьба Дана. А ты, – она тычет в меня пальцем, который мне хочется сломать, – не подходишь ему.
- И почему же? – выкидываю недокуренную сигарету ей под ноги.
- Да хотя бы, потому что выглядишь как вульгарная женщина легкого поведения, – ну все, она сама напросилась. Я медленно отталкиваюсь от капота, надвигаюсь на нее, от чего она пятится назад и нервно усмехается. Подмечаю по дороге, что ее волосы идеально собраны в хвост, что позволит мне схватиться за него и ударить ее об колено носом. Не успеваю я дойти до этой стервы, как из ворот выходит Дан, с интересом наблюдая за происходящим. Кидает на меня вопросительный взгляд. И я меняю тактику на ходу. Обхожу Кристину, кидаюсь на шею Дана. От неожиданности он ловит меня за талию. И кажется. он раскусил меня, потому что он слегка мне улыбается и подмигивает.
- Дан, – протяжно, тяну слова, – поехали домой, я так устала, милый, и не выспалась, и ты в этом виноват. Но мне понравились игры с твоими наручниками. Повторим? – хитро интересуюсь я. Неожиданно для него обхватываю его лицо и страстно целую. И Дан меня не подводит. Отвечает на поцелуй, перехватывая инициативу на себя, слегка дергает меня за волосы, вынуждая запрокинуть голову. Когда мы, наконец, останавливаемся, Кристины уже нет.
- Ты специально это делаешь? – спрашивает он, спуская руки на мои бедра, сжимая их, плотнее притягивая к себе.
- Да.
- Зачем?
- А это уже тебя не касается. Теперь это моя война. И заметь, не я ее начала, – подмигиваю ему я. Отрываюсь от него, отворачиваюсь, сажусь в машину. Через минуту Дан садится за руль.
- Не забудь мне напомнить взять билеты до Мексики с открытой датой, усмехается он. Киваю ему в ответ, и мы покидаем это неприятное для нас место.
- Значит, игры с наручниками? – заинтересовано спрашивает он, продолжая смотреть на дорогу.
- Да. А у тебя есть наручники? – соблазнительным голосом интересуюсь я.
- Есть настоящие, стальные и очень жесткие. Так что я тебе не завидую, Дюймовочка, – усмехается он. Дан немного расслабился, уже не такой напряженный и даже шутит. А самое главное, ни намека на маски, со мной он – настоящий. Нет, я видела, как он становился непроницаемым и безразличным в доме матери. Но это было для них. А со мной он другой. И это уже хорошо. Достаю сигарету, приоткрываю окно, не успеваю нормально затянуться, как моя сигарета летит в окно.
- И да, с этого дня ты бросаешь курить, – нагло заявляет он.
- А не ты ли совсем недавно выкурил почти все мои сигареты? – обижено спрашиваю я.
- Это было временно, я тоже больше не курю! – заявляет он.
- Знаешь что?! Мы так не договаривались. Если мы вместе, это еще не значит, что ты можешь указывать, курить мне или нет! – возмущаюсь я.
- Значит! Когда ты куришь, ты теряешь свой неповторимый сладкий медовый запах. Ты – женщина и должна пахнуть женщиной, а не табаком.
- Медовый запах? – мое возмущение пропадает. Медовый запах. Я пахну медом?
- Да. И это безумно вкусно, Дюймовочка. Очень вкусно.
- А что будет, если все равно буду курить? Накажешь? – приподнимая брови, спрашиваю я.
- Накажу, – загадочно отвечает он. Ух ты! Достаю еще сигарету, не успеваю ее подкурить, как сигарета вместе с пачкой летит в окно.
- Ну ведь ты же понимаешь, что дома я все равно буду курить.
- Рискни, – угрожающе, произносит он холодным тоном.
- Обязательно рискну. Ты забыл, я азартная. И я даже отправлю тебе фото.
- Нарываешься?! – буквально рычит он. Но мне не страшно.
- Да, – наклоняюсь к нему, прохожусь кончиком языка по его уху, – Я хочу наказание с наручниками, – шепчу ему в ухо, прикусывая мочку. Дан напрягается, я чувствую его дрожь возбуждения. Резко отстраняюсь от него. Усмехаюсь, смотрю в лобовое окно, мы подъезжаем к моему дому.