I need a doctor (СИ)

Страшно.
 — Я не уверен, что кто-то найдет эту запись, но если вдруг вы ее просмотрите, — камера немного сместилась, рассеянный взгляд незнакомца заглянул в душу с той стороны экрана, и я на мгновение даже дышать перестала, боясь услышать то, что он может сказать, — мне жаль. Я не справился, не смог оправдать ожиданий своих людей. Никто из моей команды не заслужил такого, — веки мужчины медленно опустились и поднялись, тяжелый, какой-то надсадный вздох сорвался с пересохших губ, а я вдруг осознала, что он умирает. Бледное лицо с каждым мгновением как-то странно серело, хрипы все чаще перемежали тихий голос, и было видно, как сложно ему говорить.
Кажется, нехватка кислорода, о которой он упоминал в записи, настигла и его.
 — Прости меня, Люси, — последние слова капитана «Фаррауга» были исполнены горькой, но неподдельной нежности, и внутри у меня все болезненно сжалось. — Я люблю тебя.
Какой-то странный грохот заглушил невнятную фразу, механический голос компьютера предупредил о попытке взлома запертой двери, а аварийные огни замелькали, кажется, еще ярче, и мужчина на записи резко вскинул голову, переменившись в лице. Из взгляда ушли скорбь и тоска, на скулах заиграли желваки, а подбородок упрямо приподнялся вверх. К нему явно кто-то ломился, нарастающий шум сливался с воем сирены, и я почувствовала, как быстрее заколотилось сердце, предчувствующее беду.
 — Эван Пфайфер, — коротко бросил мужчина, бросив последний взгляд в камеру. — Капитан USS «Фаррауг».
Рука с зажатым в ней фазером взметнулась к виску, гулкий выстрел стал для меня полнейшей неожиданностью, и я, тихо вскрикнув, мгновенно отвернулась, не желая смотреть на то, во что превратилась голова капитана после выстрела. Холодное стекло маски уткнулось в плотную ткань формы Джима, судорожно сглотнувший Кирк поморщился, сумев удержать лицо, и лишь кадык нервно дрогнул, выражая охватившую мужчину бурю эмоций. В восстановившейся гулкой тишине громко выматерился Майкл, в сердцах пнувший металлическую лестницу, Спок посмурнел, кажется, еще больше, однако чертово видео на этом жутком моменте не прервалось.
Какой-то грохот, словно от выбитой двери, привлек внимание, волна отвращения в готовностью поднялась откуда-то из желудка, словно бы намекая, что на экран мне смотреть совсем не хочется, однако позволить себе дать слабину я не могла. Шумно выдохнула, из-под опущенных ресниц наблюдая за ярким миганием аварийного света, мерцающего на застывшем маской лице, различила чьи-то голоса и топот ног, а в следующее мгновение камера вновь сместилась, мертвое тело капитана Пфайфера грузно повалилось на пол, а в поле зрения появилась чужая рука, явно мужская, с фазером в крепко сжатых пальцах.
 — Покойник, — насмешливо фыркнул незнакомец, темное дуло взглянуло прямо в глазок камеры, и в последнее мгновение я успела заметить темные линии, оплетающие запястье и тыльную сторону ладони. Рисунок причудливой татуировки, изображающей какое-то хищно оскаленное чудовище, отпечатался в памяти каленым железом, а в ушах буквально зазвенело, когда еще один выстрел прервал запись.
По экрану вновь рябью пробежались помехи.
Тишина, повисшая в инженерном отсеке, рухнула тяжелым грузом на плечи, словно бы пытаясь прижать к полу, неприятный холодок мазнул по телу, забираясь под одежду, и мне показалось, что я боюсь даже вздохнуть, чтобы прервать царящую в помещении атмосферу. Предательское испуганное биение собственного сердца казалось просто оглушительным, руки дрожали, и с охватившим тело страхом я совсем ничего не могла поделать. Последние слова капитана «Фаррауга» все еще эхом отдавались в голове, пересохшие губы беззвучно шевелились, повторяя только что услышанную историю, а взгляд, будто живя отдельной жизнью, скользил по холодному полу, усеянному, по-другому не скажешь, телами погибшей команды.
Они не ожидали нападения, не могли даже представить, что нечто подобное может произойти, но совершенно не заслуживали того, что с ними произошло.
Я не знала, какие чувства испытывал в последние мгновения своей жизни Эван Пфайфер, потерявший своих людей и свой корабль, я не знала, какой ужас испытывали офицеры Звездного флота, осознавшие, что помощь к ним не придет, и до того тоскливо и хреново было на сердце, что больно становилось почти физически. Грудь сковало стальными оковами, кислорода катастрофически не хватало, а один лишь взгляд, брошенный на тело Уильяма, вызвал у меня тихий всхлип, который я отчаянно пыталась заглушить, кусая ноющие губы. Я не была уверена в том, что случилось на этом корабле, но и знать об этом совсем не хотела.
 
Ощущение предательского малодушия ядовитой змеей свернулось где-то в груди, доставляя тупую, мерзкую боль.
 — Нападение было спланированным, целенаправленным, — тихо подметил Спок в наступившей тишине, и рядом со мной шумно втянул сквозь зубы воздух Кирк, расправив плечи и вскинув на коммандера полыхнувшие огнем глаза. — Не уверен, как им удалось совершить подобное…
 — Значит, мы должны это выяснить, — перебил вулканца капитан, упрямо мотнув головой. Окинул каждого из присутствующих долгим, пронзительным взглядом, пожевал губами, словно решая что-то для себя, а после только крепче сжал в руках падд.
 — Что ты собираешься делать? — спросила я, подняв голову и посмотрев на мужчину. Мысли в голове путались и переплетались в один пульсирующий кокон, вычленить из него что-то одного никак не удавалось, но я прекрасно понимала, что для предательской слабости сейчас не время.
Да и не место.
 — Вернемся на «Энтерпрайз», отправим сюда команду техников, пусть переберут мне здесь все по винтику, но выяснят, что произошло, — решил Джим, и от непоколебимости, прозвучавшей в его голосе, стало совсем немного легче.
 — Надо связаться с командованием, доложить им о ситуации и ждать дальнейших приказов, — подметил Спок, словно бы невзначай, напоминая нам протокол действий, но судя по тому, как дернул подбородком Кирк, протокол был последним, о чем он в этот момент думал.
 — И нужно сделать что-то с телами, нельзя оставлять их просто так, — я огляделась по сторонам, беспомощно разведя руками и не зная, как выразить словами то, что вертелось на языке, однако капитан, за что ему я была благодарна, прекрасно меня понял. Бросил короткий взгляд на тело Уильяма, словно понимая, что беспокоит меня больше всего, крепко сжал пальцами мое плечо и согласно кивнул.
 — Мы все сделаем, Тея. Но пока нам здесь делать больше нечего, — мужчина вновь активировал свой передатчик, связываясь с «Энтерпрайзом». — Скотти, возвращай нас.
Что ответил старший инженер капитану, я не знала, однако спустя всего лишь пару мгновений вокруг нас, разгоняя густую темноту, заплясали золотые искры, постепенно разгорающиеся все ярче, Кирк ближе притянул меня к себе, будто боясь, что я сейчас вновь куда-то влезу без разрешения, а в следующее мгновение я рефлекторно зажмурилась, чувствуя, как внутри все на мгновение сжалось. Перед закрытыми глазами вновь воцарилась непроглядная тьма, спустя всего лишь секунду по ним ударил яркий свет, и я даже не удивилась, услышав требовательный голос Скотти:
 — Что, черт возьми, происходит, Джим?
Пальцы капитана, сжимающиеся на моем предплечье до боли, внезапно стали сильно мешать, и я, рванувшись вперед, поспешно отстранилась, спрыгнув с транспортерной платформы и одновременно с этим снимая ставший почти ненавистным шлем. Свежий, такой сладких воздух без различных фильтровых примесей заставил вздохнуть полной грудью, без защитного запотевшего стекла мир казался куда четче, и я, скользнув взглядом по помещению, даже не удивилась, увидев здесь взволнованную Ухуру, которая тут же бросилась к Споку, спустившемуся с платформы вслед за мной. Бледная Кэлла при нашем появлении шумно выдохнула, прижав ладонь к губам, Скотти топтался совсем рядом, в ожидании уставившись на Кирка, а мое внимание привлек шагнувший нам навстречу Боунс.
 
О чем разговаривали капитан с доктором несколько минут назад, я не имела ни малейшего понятия, однако то, что глава медицинской службы находится на грани ярости и бешенства, было заметно и так. Крылья носа трепетали, в серо-зеленых глазах плескалась нескрываемая звериная злость, а сложенные на широкой груди руки придавали мужчине еще более внушительный вид, и тот факт, что испытываемое им недовольство явно было направлено в мою сторону, меня совсем не радовал. МакКой смотрел зло и хмуро, жевал губами, словно бы борясь с желанием высказать мне все, что думает, и в любой другой момент, наверное, я бы обязательно сцепилась с ним, чтобы посоревноваться в язвительности, но сейчас у меня не было на это ни сил, ни желания.