1971. Агент влияния

– Так это был ты? Я читал в газете про какого-то русского, который расправился с бандой. Но и подумать не мог, что это такой известный человек… забавно!

– Неважно, – отмахнулся я. – Стэнли, фильм «Спартак» просто ужасен. Я не знаю, почему ты не нанял специалистов по единоборствам, но вышло то, что вышло. И я не хочу, чтобы так вышло в нашем фильме. Потому у нас будут три лучших мастера единоборств, которых сейчас можно найти. Будут, Тед?

– Будут! – кивнул Эшли. – Двух уже нашли, и они согласны! Брюс и второй… Бенни! Бенни Уркидес. Сигала ищут, наш человек поехал в Японию.

– Ну вот, Стенли… если бы ты нанял специалистов, если бы как следует поставил боевые сцены, если бы вместо Дугласа взял молодого, быстрого и умелого актера – фильм не провалился бы в прокате. А что касается твоей «Одиссеи»… честно скажу – мне этот фильм был скучен. Он очень затянут, мало динамичен, и… в общем – еле досмотрел. Ощущение было таким, будто меня обманули. Обещали фантастику, а дали… непонятно что дали.

– Если я такое дерьмо, на кой черт ты меня пригласил?! – фыркнул красный, раздосадованный Кубрик. – Вот на самом деле не понимаю!

– Я знаю, что ты любишь спецэффекты. Знаю, что ты собрал группу увлеченных людей, которые готовы делать и делают такие спецэффекты, которых еще нет в современном кинопроизводстве! И я хочу, чтобы ты дал феерические спецэффекты в моем фильме! Весь этот фильм должен состоять из боевых сцен и спецэффектов. В последней части фильма появятся драконы! Герой будет летать на драконе, огнедышащем драконе! Будут батальные сцены с участием воинов, похожих на римские легионы, будут феерические схватки с использованием феноменальных трюков, будет магия – маги будут метать огненные шары, будут вызывать демонических сущностей! Этот фильм войдет в число лучших фильмов этого времени, а с ним – и режиссер, его создавший. Все в твоих руках. Такого еще не было! Ты хочешь прославиться? Хочешь создать что-то такое, что потрясет мир?! Тебе дается шанс. Но при этом учти – я буду зубами грызть, но не допущу такой чуши, которую вы сделали в «Спартаке». И скуки, как в «Космической одиссее». Фильм должен быть невероятно динамичным! Красивым! Ярким! Чтобы люди выходили из кинотеатра и говорили: «Ай да режиссер! Ай да сукин сын! Ты посмотри, чего накрутил!» Ты понимаешь меня, Стэнли? Нам с тобой дан шанс – это будет величайшее полотно этого времени! Мы должны потрясти людей! Главное, чтобы денег хватило… правда, Тед?

– Правда, – усмехнулся Эшли. – Если пилотная серия не пройдет, если народ на нее не пойдет – смысла снимать следующие серии не будет. И вы должны это понимать. Мы не благотворительная организация, мы тут деньги зарабатываем. Так что думайте, господа, договаривайтесь! Это теперь и ваша забота, как будет продаваться наш фильм. Если, конечно, Стэнли согласен его снимать.

Кубрик молчал минуты две, не глядя ни на меня, ни на Эшли. Потом выдавил из себя, будто сплюнул:

– Согласен!

И после небольшой паузы добавил:

– Ты правильно сказал, Майкл, – не я начал снимать «Спартака». Потому, возможно, результат и получился… таким, каким получился. Мы сценарий переписывали раз десять, сцены вырезали. Ну и вот… увы, фильм не окупил себя. Надеюсь, такого не получится с твоим фильмом.

– Все зависит от вас! – напомнил Эшли с жизнерадостной улыбкой, оскалив безупречно белые зубы, напомнившие о зубах большой белой акулы. – Сценарий, предварительную его версию, ты получишь примерно через неделю. Я тебе позвоню. Контракт готов. Осталось внести в него условия и подписать. Готовый контракт получишь после окончания нашей беседы – осталось только обсудить сумму гонорара, но это мы сделаем уже без Майкла. Пусть идет пишет свои нетленные опусы. Все у тебя, Майкл? Устраивает тебя Кубрик?

– Пока – да! – кивнул я, оглядывая Кубрика с ног до головы. – Надеюсь, мы сработаемся и все будет хорошо. Очень надеюсь.

Говорить больше было не о чем – по большому счету все уже сказано. Потому я махнул рукой моим собеседникам и вышел из кабинета. То, что я высказал Кубрику по поводу его фильмов – чистая правда. По крайней мере, с моей точки зрения. То, что «Космическая одиссея 2001» в 2018 году считается чуть ли не гениальным фильмом, фильмом, вошедшим в копилку мировой культуры, для меня лично никакого значения не имеет. Он скучен и сер.

Ну, а про «Спартак» я все сказал. Дорогой и ужасно сделанный фильм по ужасному сценарию. Да, все так, но я чувствую в Кубрике потенциал режиссера. Если ему не бить по рукам, ограничивая в финансировании, он может сделать нечто потрясающее. Я в этом уверен.

А еще я ругал себя за то, что распустил язык. Зачем было говорить про «Заводной апельсин»? О его будущем? Все, что я о фильме рассказал Кубрику – чистейшая правда. И про письма с угрозами, и про скандал, и про запреты – правда. Только вот ОТКУДА я мог об этом знать? Опять расслабился, черт подери! Черт дернул, ей-ей! Больше такого не допущу…

Моя жизнь в Нью-Йорке текла размеренно и спокойно. Деньги у меня были – и от наших, и вражеские сребреники. Так что ни малейшего напряга ни в питании, ни в оплате квартиры я не испытывал. Тем более при моей непритязательности в еде и питье. Спиртное я не пил, готовил сам, изредка позволяя себе зайти в кафе или небольшой ресторанчик – посидеть у окна или за столиком на улице и поразглядывать прохожих. Скучно не было – когда мне скучать? Я писал вторую книгу моего Гарри, обдумывая все нюансы сюжета, мозг у меня работал, можно сказать, на пределе возможностей. Нужно было менять многое – то, что мне не нравилось у Роулинг. Например, меня не устраивала непродуманная система колдования заклинаний. Ну что за бред, в самом-то деле?! Чтобы сгенерировать заклинание, надо быстро выкрикнуть Слово?! А если ты заикаешься? А если противник выкрикнул Слово быстрее? Что тогда? Чушь и бред.

Магичанье должно исходить из мозга волшебника. Вначале в мозгу возникает образ заклинания – то самое Слово – а потом уже заклинание через волшебную палочку направляется в сторону объекта магичанья. И только так! Волшебная палочка служит проводником магической энергии – чем сильнее, чем дороже палочка, тем лучше она проводит энергию, а значит – заклинание. Но тут, конечно, сила ударного заклинания зависит от нескольких факторов. Первый – это собственно сила волшебника. То количество магической энергии, которое он может применить на заклинание в единицу времени. Из маленькой кружки не выплеснешь ведро воды.

Второй фактор – это умение волшебника. Ведь он на самом деле должен уметь концентрироваться, уметь направлять эту порцию магической энергии, не рассеивая ее по сторонам. Для того волшебники годами учатся магическому делу, медитируют, запоминают Слова, которые служат для вызова того или иного заклинания. Умелый волшебник, обладающий не очень большим запасом магической энергии, может победить сильного колдуна, который не умеет сконцентрировать энергию в одном могучем выбросе. Это то, как сильный, накачанный спортсмен проигрывает профессиональному боксеру, весящему в полтора раза меньше и не обладающему такой могучей мускулатурой. Просто потому, что боксер умеет наносить зубодробительные удары.

Ну и третий фактор – собственно волшебная палочка. Именно она концентрирует заклинание, отправляя его в цель, она служит проводником магической энергии. Дорогие «модели» палочек делают это почти без потерь, их пропускная способность на уровне семидесяти-восьмидесяти процентов. Самые дорогие, раритетные палочки по своей пропускной способности приближаются к ста процентам. Но нет ни одной палочки, которая пропускала бы магическую энергию без ее потери. И только так. Магия магией, но все должно быть абсолютно логично.

Что такое магия, магическая энергия? А вот это совершенно неважно. Не надо на этом заморачиваться. Есть определенный факт: если ты запомнишь некое Слово, пропустишь через палочку выброс энергии – получишь определенный результат. А почему так происходит, почему делать это могут очень немногие из тысяч и тысяч людей – да кому какое дело? Ну вот так Природа распорядилась! Есть люди, которые очень хорошо поют. Строение глотки у них такое – или чего-то там в глотке. Есть те, кто не умеет петь, но обладает абсолютным музыкальным слухом, сочиняет замечательную музыку. А я вот стреляю хорошо – куда целюсь, туда и попадаю. У всех свои таланты! Так что теперь насчет этого переживать?

И нужно обязательно расписать, почему волшебники прячутся от мира. Ведь казалось бы – они должны захватить мир! Стать во главе его! С их-то способностями – чего проще?

А вот тут ошибка. Большая ошибка – если кто-то именно так и подумает. Волшебников очень мало – один на сто тысяч. Или на миллион. В противном случае они бы заполонили весь мир – живут-то волшебники гораздо дольше людей, в десятки раз дольше! Но главное не в этом. Главное в том, что люди ненавидят магов и колдунов. Они всегда подозревали их в нечистых способах добычи благосостояния. Примерно так же, как если бы ты сел за один покерный стол с заведомым шулером, способным мгновенно достать из рукава нужную карту. Да еще и так, что ты никогда не поймаешь его «на горяченьком». И кому это понравится?

Вот и сжигали ведьм и колдунов и в Средние века, и в древности, начиная с пещерных времен. Некогда колдуны существовали, можно сказать, открыто – всякие там друиды, шаманы и подобная им латата. Но с развитием прогресса существование рядом с обычными людьми этой небольшой группы людей с паранормальными способностями стало очень даже беспокоить и власть предержащих, и простых обывателей. Первые подозревали, что колдуны могут покуситься на самое святое, что у них есть – деньги и власть, вторые искали причину своих неудач и бед не в собственной глупости и объективных причинах, а в происках колдунов, подобным образом развлекающихся на досуге. В конце концов колдунам надоело поджариваться на веселом огне, и они ушли в параллельный мир, отстающий от обычного мира на доли секунды. В этом мире нет никого, кроме магических существ и собственно самих магов.

Да, в этот мир попадали и попадают и существа, лишенные магических способностей, в том числе и люди. Миры иногда пересекаются в особых точках пространства – случайно, по непонятным даже магам причинам, и тогда в мир магии могут попадать те, кому там быть совсем не обязательно.

В мире волшебников есть свои города, селения, есть своя власть и свои законы. Но при этом они могут в любой момент перейти в обычный мир и жить там, пользуясь магией только для того, чтобы переместиться в мир магии. Пользование магией в обычном мире категорически запрещено – даже для спасения своей жизни.

Потому в магической академии все ученики с детства обучаются единоборствам – вместо обычной физкультуры. И это что-то вроде айкидо – того айкидо, которое будет преподавать Сигал! «Айкидо для улицы»!

Оп! Вот я и нашел объяснение – почему мой аналог в мире Гарри владеет боевыми искусствами. Он их преподавал учащимся! Вместе со способами защиты от боевой магии! Он – специалист по единоборствам и в магии, и в боевых искусствах!

Ну, а почему бы магам не владеть боевыми искусствами? Почему бы не поддерживать себя в форме? И защищаться в мире обычных людей! Человеку с особыми способностями опасно быть белой вороной. Обязательно кто-то захочет нанести ему вред. Да, можно долбануть и магией – но зачем рисковать тем, что можешь отправиться лет на пять в Азкабан? Не лучше ли сломать противнику нос и спокойно уйти по своим делам? А в Средние века так и вообще просто – шпага или меч, и толпа злодеев повержена! И никакой магии.

Одно вот непонятно в схеме миров – а зачем вообще маги так цепляются за обычный мир? Зачем он им нужен, кроме как отыскивать и умыкать детей с паранормальными способностями?

Хмм… а разве этого повода недостаточно? Где еще набирать магов? Как бы ни долго они жили, маги все-таки умирают. Их можно убить. Они могут попасть в катастрофу. С ними может случиться несчастный случай. А вся проблема в том, что от магов может родиться обычный ребенок, без каких-либо магических способностей. И такое бывает не то что нередко – почти всегда. Хотя шанс рождения мага в семье магов гораздо выше, чем рождение волшебника в семье простых людей.

Ага! Тогда ясно – если у магов рождается обычный ребенок, то они не могут взять его в магический мир. Не позволяет Мироздание, а кроме того – закон. Ведь не-маги не должны знать о том, что существуют волшебники! А значит, родители не имеют права сказать своему обычному ребенку не-магу о своих способностях. И ведь маги не бросят своего ребенка не-мага, значит, им нужно жить в обычном мире! Все логично!

Так. А если ребенок родится в магическом мире? Что делают с ним? Вот правда, а если кто-то родит в магическом мире и ребенок родится не магом? Переместить его в обычный мир практически невозможно. Точки прокола между мирами появляются нерегулярно, абсолютно рандомно, и когда, где это произойдет – неизвестно. Заклинания перехода могут использовать только маги.

Таак… а кто обслуживает магов? Почему-то никто и никогда не задумывался – а кто готовит еду тем же ученикам академии? Кто поддерживает в рабочем состоянии сантехнику замка? А кто вообще построил этот замок? Кто построил города и селения магического мира? Кто убирает, моет, стирает для магов? Сами? Возможно, что и сами. Но только не ученики академии. Они же просто дети. Значит, кто-то это должен делать, и скорее всего, это… правильно! Люди, родившиеся в «зазеркалье»! Они не могут занимать государственные должности, но могут работать обслуживающим персоналом, создавать свои фирмы, заниматься бизнесом на территории параллельного мира.

Вообще-то выглядит дискриминацией, да. Как это простые люди не могут войти во власть? Это сродни расовой сегрегации! Эдак можно и до революции досегрегироваться!

Но речь сейчас не о том. Речь о логичности построения схемы мира, в котором живут мои герои. И я все больше отхожу от мира Роулинг.

Когда я разрабатываю концепцию мира в своих книгах, то всегда следую логике. По крайней мере стараюсь это делать. У Роулинг ничего такого нет. Она просто поставила перед фактом – вот есть Хогвардс, вот есть маги, и эти маги каким-то образом живут. Кто содержит Хогвардс? На какие деньги он живет? Маги – откуда у них золото? Почему одни маги – богатые, а другие – бедные? Зависит ли это от социального статуса мага в обычном мире или нет?


Так что приходится разрабатывать этот мир в моем «Гарри». Вот, к примеру, кому отчитываются главы филиалов академии, частью которой является Хогвардс? Где находится правительство мира магов? Должна быть какая-то столица, точно. И в ней – то самое правительство.

Конечно, проще делать, как Роулинг, ничего никому не объяснять. Ставить перед фактом, да и все.

Или как Толкиен – вот есть такой замок, в нем живет король и его подданные. Вокруг – каменистая пустыня. Чем живут, как питаются, что пьют – кого колышет? Живут, да и все тут!

Или у того же Толкиена: идет войско орков. Многотысячное войско! Что они жрут? Что пьют? Где их обозы? Как они могут биться без еды и воды?

Редкий автор затрудняет себя созданием полноценного мира – хотя бы в общих чертах. А я так не могу. Я стараюсь следовать логике. Стараюсь! По мере сил, конечно.

Итак, в один прекрасный момент маги решили переселиться в параллельный мир, сделав его своей базой. Основная жизнь проходит у них в обычном мире, но они регулярно посещают мир магов. Подчиняются законам мира магов – когда там находятся и когда находятся в обычном мире. Назову его… хмм… Мир Холмов! Вот как! А что? Это ведь из ирландской мифологии – под холмами есть свой мир. Мир магии, эльфов и фей. И люди туда время от времени попадали. И возвращались без памяти. Как возвращались – другой вопрос.

Кстати – вот и версия, почему они возвращались беспамятные – их ловили маги и чистили эту самую память.

А вот в русской версии этот мир называется Беловодье. Это тот же мир, что и Мир Холмов, только название другое. Русские ведуны тоже умели ходить в этот самый мир. В Африке этот мир называется Мир Колдунов. В Австралии… нет, там магов нет. Их уничтожили белые переселенцы вместе со всеми аборигенами. Те аборигены, что остались, полностью лишены магических способностей и превратились в животных-попрошаек, не умеющих и не желающих работать, сидящих на шее государства. И поделом этой самой шее…

Кто там у нас остался? Земля викингов? Ну, тут все просто. Мир Троллей! Хмм… сразу вспомнились пиратские порталы, куда утаскивают уворованные книги. Вот где мир троллей! Тролль на тролле и троллем погоняет! Чтоб их понос прошиб… на веки вечные.

Я отхлебнул легкого светлого пива из высокого стакана и вылущил из скорлупы соленый орешек. Пиво тоже пью редко. Но вот так – посидеть, посмотреть на людей, подумать – это нужно. Посидеть, подумать, выстроить сюжет, выстроить схему повествования. Я ведь не составляю планов, не пишу схемы – как именно будет построен сюжет. Даже до конца не знаю, чем закончится книга и что будет происходить с героем. Единственное, непреложное правило: главный герой должен жить! Должен победить врагов, обстоятельства, судьбу – и выжить! И только так! И никаких исключений из правила!

Людям нужен позитив. Людям нужна радость! Сопереживая герою, ассоциируя себя с героем книги, они проживают с ним его жизнь. И с ним они побеждают. И в их жизни становится немножко больше позитива. А это ведь хорошо. Это просто здорово – нести в мир радость! Нести позитив!

Вот за это мне и нравится моя профессия – писатель. Убить человека сможет всякий – можно этому научить практически любого – в большей или меньшей степени. Но сочинить интересную историю – этому научить нельзя. Возможно, став писателем, я компенсировал тот негатив, который приносил в мир, будучи снайпером. По крайней мере мне так хочется думать.

Ну вот постепенно, шаг за шагом, я и выстроил мир Гарри. Оба мира Гарри. В книге я не буду так подробно рассказывать о мироустройстве, но я должен от чего-то отталкиваться. На что-то опираться. Система магии, система мироустройства, отношения между людьми – все это добавляет достоверности роману, ведь без достоверности повествования человек не может погрузиться в историю. Не может сопереживать.

– Привет!

Я едва не вздрогнул. Вот же черт! Так ушел в свои мысли, так увлекся построением мира, что забыл обо всем на свете! А этого допускать нельзя. Забыл, кто я есть! Расслабился! А если бы кто-то зашел со спины и воткнул мне нож в сердце? Тогда как? Осел!

– Извини, что тебя напугала! – Сьюзен мило улыбалась, глядя в мое злое лицо. – Я думала, ты вообще ничего не боишься. В первое мгновение подумала – сейчас вскочишь от испуга и дашь мне в физиономию. Даже испугалась. Ты покраснел! Хи-хи… или ты меня боишься? Не бойся! Я не ем писателей! Если нет кетчупа.

– Терпеть не могу кетчуп! – почему-то сказал я и тут же хрюкнул от смеха. На кой черт я про кетчуп? Вообще-то я в юности почти всегда терялся в компании красивых женщин, нес всякую ерунду, за которую потом было стыдно. Но не сейчас же? Мне пятьдесят лет! Я битый-перебитый, что мне какая-то сценаристка-писательница не первой свежести? И чего я на нее так отреагировал?

– Поехали ко мне? – вдруг предложила Сьюзен. – Купим с собой еды в китайском ресторанчике, бутылку вина, а потом я дам тебе готовый сценарий, и ты вывалишь на него кучу дерьма. Я тебя пошлю в задницу, ты рассердишься, я тебя успокою, и мы в конце концов придем к компромиссу. Поехали?

– Поехали! – сказал я, меньше всего сейчас думая о сценарии. Эта женщина меня волновала. От нее тонко, почти неуловимо пахло духами, а еще – чистым женским телом, и… не знаю чем – но так притягательно, так сладко, как может пахнуть только женщина… для мужчины, воздерживавшегося от секса больше полутора месяцев.





* * *


Мне нравится восточная кухня. Нет, вот так: я обожаю восточную кухню. Чтобы остро, чтобы перец и сладость, чтобы странные сочетания и причудливые формы. Но все это чудо безнадежно остыло, и нет микроволновки, чтобы разогреть. Как только мы переступили порог квартиры Сьюзен и дверь за мной захлопнулась, она тут же бросила на пол сумочку, вырвала из моих рук пакеты, отправив в соседство к сумочке, и начала срывать с меня одежду. Все, что я сумел сделать – это уберечь мои рубаху и штаны от безвременной гибели в руках озверевшей бабы. Завопил, что сам разденусь, что эта рубаха дорога мне как память и что с самого детства не нуждаюсь в помощниках при раздевании.

Первый раз ЭТО случилось прямо на ковре в прихожей (или как они тут у них называются?). Ковер был пушистым, потому моей спине не было нанесено никаких повреждений. Сьюзен, можно сказать, меня изнасиловала, но я почему-то этим совсем даже не был обижен. Скорее наоборот.

Второй раз, после небольшого отдыха – на широченной кровати, похожей на аэродром и способной уместить человек десять участников оргии. Скорее всего эдакую громадину собирали уже на месте, а делали по специальному заказу.

Впрочем, долго рассуждать на эту тему у меня не было ни времени, ни желания. Какое еще желание, кроме очевидного, может быть у мужчины, перед которым маячит задранный к небу голый женский зад? Уж точно в этот момент он не хочет декламировать выдержку из «Одиссеи» Гомера.

Третий раз был более спокойным, «семейным», и когда закончилось, Сьюзен с удивлением и нотками усталого восхищения в голосе сказала:

– Ты – зверь! Ты – русский медведь! Дикий, жестокий и яростный! Ты меня всю истрепал, как бульдог тряпку!

– Кто кого еще истрепал! – довольно ухмыльнулся я, проводя по правой груди Сьюзен. Грудь была упругой, крепкой, с коричневым крепким большим соском. Красивая грудь! Небольшая, но… очень даже впечатляющая. Как и левая.

Я вообще не понимаю ни мужского стона по огромной груди, ни женских комплексов на тему: «Меня никто не любит, потому что у меня маленькие сиськи!» Как сказал мне однажды старый, опытный автомобильный перекуп: «У каждой машины есть свой покупатель. Просто он пока до тебя не дошел». Так и у женщин – на любую женщину есть свой мужчина. Просто его надо поискать. А еще – не упустить свой шанс. Как сказал мне один умный еврей: «У каждого человека в жизни бывает несколько шансов. Надо просто понять, что это твой шанс, и его не упустить!»

Да, мне нравятся стройные, спортивные женщины с небольшой грудью и крепкими длинными ногами прыгуний в высоту. Но есть мужчины, которым нравятся и барышни с картин Рубенса. На вкус и цвет все фломастеры разные!

Сьюзен была в моем вкусе. Твердый, плоский живот, длинные ноги, аккуратно подбритый лобок (первый признак того, что женщина ухаживает за собой), небольшая грудь и твердая, круглая попка. И кожа, пахнущая то ли апельсинами, то ли каким-то другим экзотическим фруктом. Я не выдержал и спросил:

– Чем от тебя пахнет?

– Чем?! – Сьюзен встрепенулась, села и обвела себя взглядом. – Плохо пахнет?!

– Нет-нет! – улыбнулся я. – Пахнет очень хорошо! Запах такой… странный. Будто апельсинами! Приятный запах.

– Ффухх… напугал меня! – Сьюзен плюхнулась на спину и закатила глаза. – Думала, зуб больной, изо рта плохо пахнет, или… хмм… мда. А это – притирания с апельсиновым маслом. Чтобы кожа была упругой, чтобы не стареть. Это вам, мужчинам, все равно – вы и в старости красивые, а женщина должна прилагать много усилий, чтобы быть в форме. Ох, как много усилий! Если бы ты знал!

Я рассмеялся, и Сьюзен подняла голову и недоуменно на меня посмотрела: