Безумно богатые азиаты

— Ну, я это понимал, оттого что жил в огромном старом особняке, где поддерживались всяческие ритуалы и традиции. Однако ни разу не задумался, что это как-то связано с деньгами. В детстве больше беспокоишься о том, сколько ананасовых пирогов тебе разрешено съесть или где лучше всего ловить головастиков. Я не рос с чувством избранности, как некоторые из моих двоюродных братьев и сестер. По крайней мере, надеюсь, что это так.

— Мне бы не понравилось, если бы ты вел себя как помпезный придурок, — сказала Рейчел. Когда они шли к машине, она обняла Ника за талию. — Спасибо за откровенность. Я знаю, тебе было нелегко говорить об этих вещах.

— Я хочу, чтобы ты все обо мне знала, Рейчел. Так всегда было, и именно для этого я пригласил тебя сюда. Прости, что не поговорил с тобой заранее, просто не понимал, что тема денег вообще важна. То есть в Нью-Йорке все это не имеет значения, правда?

Рейчел помолчала немного, прежде чем ответить.

— Правда. Особенно теперь, когда я лучше понимаю твою семью. Мне просто нужно было удостовериться, что ты все тот же Ник, в которого я влюбилась в Нью-Йорке, вот и все.

— Я все тот же?

— И даже симпатичнее — теперь, когда я знаю, что ты богат.

Ник засмеялся, крепко обнял Рейчел и подарил ей долгий поцелуй.

— Готова к совершенно другому пейзажу? — спросил он, целуя ее подбородок и затем двигаясь вниз к нежной впадинке на шее.

— Мне кажется, я готова куда-то заселиться. Есть мотели где-то поблизости? — выдохнула Рейчел, играя его волосами и не желая, чтобы Ник останавливался.

— Я не думаю, что тут есть мотели, где ты захотела бы переночевать. Давай доедем до места, пока не стемнело. Всего-то три часа отсюда. И там сможем начать с того, на чем остановились, — на четырехместной кровати, самой огромной из всех, которые ты видела.

Они с ветерком промчались по шоссе E1, проходящем через столицу Куала-Лумпур в направлении Ипоха. А когда добрались до Тапаха — ворот в Камерон-Хайлендс, — Ник свернул на живописную старую дорогу, и они поехали в гору. Машина поднималась на крутой склон, и Ник умело рулил, предупреждая гудком при каждом повороте вслепую.

Ник очень хотел приехать в особняк до захода солнца. Он позвонил заранее и дал четкие инструкции Радже, управляющему. Тот должен был зажечь свечи в белых бумажных пакетах вдоль всей тропинки, ведущей к площадке в конце лужайки, и поставить столик с охлажденным шампанским и свежими мангостанами рядом с резной деревянной скамейкой, где Ник с возлюбленной смогут сидеть, наслаждаясь прекрасным пейзажем. Затем, как только солнце зайдет за холмы и тысячи тропических птиц усядутся на верхушки деревьев, он встанет на одно колено и попросит Рейчел принадлежать ему навсегда. Он задавался вопросом: на какое колено нужно опуститься? На правое или на левое?

Рейчел тем временем сидела, вцепившись в ремень безопасности и глядя в окно, как они падают в джунгли.

— Я не тороплюсь на тот свет, — обеспокоенно объявила она.

— Я не гоню, всего лишь сорок миль в час. Не волнуйся, я проехал бы здесь и с закрытыми глазами. Привык приезжать сюда почти каждые выходные во время летних каникул. Плюс это довольно гламурный способ умереть — свалиться в пропасть в классическом «ягуаре» с откидным верхом, не считаешь? — хихикнул Ник, пытаясь разрядить обстановку.

— Если не возражаешь, я бы пожила еще несколько дней. Ой! Конечно, лучше разбиться на стареньком «феррари», как Джеймс Дин! — сострила Рейчел.

— Вообще-то, это был «порше».

— Тоже мне, умник!

Резкие повороты вскоре сменились захватывающим видом на волнистые зеленые холмы, испещренные яркими цветными полосами. Вдали Рейчел разглядела цветущие сады вдоль склонов и причудливые домики.

— Это Бертамская долина! — сказал Ник с жаром. — Сейчас мы на высоте около двенадцати сотен метров над уровнем моря. Еще в колониальную эпоху сюда приезжали британские офицеры, чтобы скрыться от тропической жары.

Сразу за городом Танах-Рата они свернули на узкую частную дорогу, ведущую вверх по зеленому холму. После очередного поворота внезапно показался величественный особняк в стиле Тюдоров.

— Кажется, ты обещал, что мы не поедем в очередной отель класса люкс! — в шутку распекала Ника Рейчел.

— А это и не отель, а летний дом моей бабушки.

— Почему я не удивлена? — сказала Рейчел, глядя на прекрасное строение.

Оно было далеко не таким громадным, как дом в Тайерсаль-парке, однако его остроконечные крыши и черно-белые бревенчатые стены выглядели грозно и величественно. Во всех окнах ярко горел свет.

— Похоже, нас тут ждали, — произнесла Рейчел.

— Да, я позвонил заранее, чтобы к нашему приезду были готовы. Весь штат прислуги живет здесь круглый год, — ответил Ник.

Дом стоял на середине холма. Длинная, вымощенная камнем дорожка вела к входной двери. Фасад был частично покрыт плющом и глицинией, а по обеим сторонам склона цвели кусты роз, достигшие почти человеческого роста.

Рейчел вздохнула, подумав, что никогда не видела такую романтичную гору.

— Какие огромные розы!

— Это особые камерунские розы, единственные, которые выживают в таком климате. Правда, запах опьяняет? — нервно тараторил Ник. Он знал: до одного из самых важных событий в жизни остаются считаные минуты.

Молодой малайский дворецкий в накрахмаленной белой классической рубашке, заправленной в саронг с серым рисунком, открыл дверь, галантно поклонившись. Ник недоумевал: где же Раджа? Рейчел вошла в прихожую и почувствовала, что снова перенеслась в другую эпоху — возможно, в колониальную Малайю из романа Сомерсета Моэма. Деревянные скамейки были заставлены корзинами, доверху полными свежих камелий, фонарики из слюды висели на стенах, обшитых панелями красного дерева, а длинный выцветший шелковый ковер из Тяньцзиня привлекал внимание к французским дверям, из которых открывался великолепный вид на горную местность.

— Прежде чем покажу тебе остальную часть дома, давай… полюбуемся закатом.

У Ника в горле пересохло от предвкушения. Он провел Рейчел через прихожую и потянулся к ручке французских дверей, ведущих на террасу, но внезапно остановился. Он моргнул несколько раз, чтобы убедиться, что это не галлюцинация. На краю лужайки курил Ахмад, шофер его матери.

— Черт бы меня драл! — выругался Ник себе под нос.

— Что случилось? Что-то не так? — спросила Рейчел.


— Кажется, мы тут не одни, — мрачно пробормотал Ник.

Он повернулся и направился в гостиную по коридору. Заглянул внутрь, и его подозрения подтвердились. Конечно же, на ситцевом диване напротив двери сидела мать Ника. Она бросила торжествующий взгляд, когда сын вошел в комнату. Ник собирался что-то сказать, но мать объявила с излишней веселостью:

— О, смотри, мама, Ник и Рейчел приехали!

Рейчел, вошедшая следом, резко повернулась. Перед камином в кресле сидела, завернувшись в кашемировую шаль, бабушка Ника, а одна из ее бессменных тайских служанок наливала ей чай.

— А-ма, что ты здесь делаешь? — поразился Ник.

— До меня дошли тревожные новости, поэтому мы примчались сюда, — сказала Суи по-китайски, медленно и отчетливо.

Ника всегда тревожило, когда бабушка говорила с ним на путунхуа — этот язык с детства ассоциировался у него с нагоняем.

— Какие новости? Что случилось? — забеспокоился он.

— Я слышала, что ты сбежал в Малайзию, чтобы сделать этой девушке предложение, — произнесла Суи, не глядя на Рейчел.

Та поджала губы, пораженная и заинтригованная одновременно.

— Я планировал сделать Рейчел сюрприз, но, думаю, теперь сюрприз безнадежно испорчен, — проворчал Ник, глядя на мать.

— Не важно, Ник, — улыбнулась бабушка. — Я не разрешаю тебе жениться на ней. Давай прекратим этот фарс и поедем домой. Я не хочу застрять тут на ужин, раз кухарка не подготовилась. Уверена, сегодня она не купила свежую рыбу.

Рейчел открыла рот.

— А-ма, мне жаль, что ты не дашь мне своего благословения, но это не имеет значения. Я намерен жениться на Рейчел, если она согласится выйти за меня, — спокойно сказал Ник, с надеждой посмотрев на Рейчел.

— Не говори ерунды. Эта девочка из неподходящей семьи.

У Рейчел горело лицо.

— Хватит с меня, — пробормотала она дрожащим голосом и повернулась, чтобы уйти.

— Нет, Рейчел, прошу, не уходи! — Ник схватил ее за руку. — Я хочу, чтобы ты дослушала до конца. А-ма, не знаю, что тебе там наплели, но я встречался с родными Рейчел, и они мне очень понравились. Они определенно отнеслись ко мне с гораздо большей теплотой и уважением, чем вы к Рейчел.

— Разумеется, они тебя уважали. Ты же Янг! — хмыкнула Суи.

— Ушам своим не верю! — простонал Ник.

Элинор встала, подошла к Рейчел и заглянула ей в глаза:

— Рейчел, я не сомневаюсь, что ты милая девушка. Ты должна знать, что я оказываю тебе любезность. С таким происхождением ты была бы несчастна в этой семье…

— Прекрати оскорблять родных Рейчел! Ты их даже не знаешь! — рявкнул Ник. Он обнял девушку за плечи и объявил: — Мы уезжаем отсюда.

— А ты их знаешь? — крикнула Элинор ему в спину.

Ник повернулся и нахмурился:

— Да! Я много раз встречался с ее мамой, а еще ездил на День благодарения к дяде в Калифорнию, где познакомился с целой кучей родственников.

— И даже с отцом? — спросила Элинор, подняв брови.

— Отец Рейчел умер давным-давно, ты же знаешь, — нетерпеливо сказал Ник.

— Очень удобная история. Но уверяю тебя, он еще как жив!

— Что?! — воскликнула Рейчел в недоумении.

— Рейчел, можешь перестать притворяться, лах! Мне все известно о твоем отце!

— Что?!

— Ах, вот ведь актриса! — Элинор состроила гримасу. — Ты же отлично знаешь, что твой отец жив!

Рейчел посмотрела на Элинор так, будто перед ней сумасшедшая.

— Мой отец умер в страшной промышленной аварии, когда мне было два месяца. Вот почему моя мама привезла меня в Америку.

Элинор некоторое время изучала девушку, пытаясь понять, то ли она так мастерски играет, то ли говорит правду.

— Мне жаль, что ты услышишь новость от меня, Рейчел. Твоей отец не умер. Он сидит в тюрьме в пригороде Шэньчжэня. Я лично встречалась с ним пару недель назад. Этот мужик гниет заживо за железными прутьями, но у него хватило наглости потребовать за тебя огромный выкуп!

Элинор достала блеклый конверт, тот самый, который ей передал частный детектив в Шэньчжэне. Она положила три документа на журнальный столик. Первый — оригинал свидетельства о рождении Рейчел. Затем — вырезки из газет 1992 года о приговоре, вынесенном человеку по имени Чжоу Фанминь. Тот принял незаконные меры по сокращению расходов, что привело к несчастному случаю на стройке в Шэньчжэне — там погибло семьдесят четыре рабочих. (Заголовок кричал: «НОВОСТИ О ТРАГЕДИИ ПРИ СТРОИТЕЛЬСТВЕ МНОГОКВАРТИРНОГО ДОМА: МОНСТР НАКОНЕЦ ЗА РЕШЕТКОЙ».) Третьим документом было уведомление о вознаграждении от семьи Чжоу за возвращение девочки по имени Чжоу Аньмэй, похищенной ее матерью Керри Цин в 1981 году.