Безумно богатые азиаты

Ник и Рейчел сделали несколько шагов к столу и уставились на бумаги в изумлении.

— Что, черт возьми, ты сделала, мам? Вы расследовали историю семьи Рейчел? — Ник пнул ногой столик.

Бабушка покачала головой и отхлебнула чая.

— Только подумай, ты хотел жениться на девушке из такой семьи! Кошмар. Ники, что сказал бы дедушка, если бы был жив? Мадри, в чай нужно положить еще немного сахара.

Ник пришел в ярость:

— А-ма, я только через двадцать лет понял, почему папа переехал в Сидней. Ему было невыносимо жить рядом с тобой.

Суи отставила чашку, пораженная тем, что сказал любимый внук. Рейчел схватила Ника за руку. Он никогда не забудет ее опрокинутого лица.

— Я думаю… мне нужно на воздух, — пробормотала она, прежде чем рухнуть на плетеную тележку для чая.





14

Пак-Тин-стрит, 64





Гонконг


Квартира оказалась совсем не похожа на любовное гнездышко, которое воображала Астрид. Гостиная была крошечной, с зеленым виниловым диваном, тремя деревянными столовыми стульями и ярко-синими пластиковыми ведрами, полными игрушек, у одной стены. Тишину нарушали приглушенные звуки — соседи разучивали на электронном пианино «Балладу для Аделины». Астрид стояла посреди тесной комнаты, удивляясь, как они с Майклом докатились до этого. Почему ее муж сбежал в эту унылую клетушку?

— Не могу поверить, что ты приставила людей своего отца следить за мной! — презрительно пробурчал Майкл, садясь на диван и вытягивая руки вдоль спинки.

— Мой отец тут ни при чем. Неужели у меня не может быть собственных ресурсов?

— Отлично. Ты победила.

— Значит, сюда ты ездишь. Здесь живет твоя любовница? — наконец осмелилась спросить Астрид.

— Да, — сухо ответил Майкл.

Астрид помолчала. Она взяла из синего ведра плюшевого слоника и надавила на него. Игрушка издала сдавленный электронный писк.

— Это игрушки твоего сына?

Майкл замялся, а потом произнес:

— Да.

— МЕРЗАВЕЦ! — завопила Астрид, швырнув в мужа слоником изо всех сил. Игрушка попала ему в грудь, а сама Астрид осела на пол, сотрясаясь в рыданиях. — Мне… плевать… кого ты трахаешь… но как ты мог так поступить… с нашим сыном? — бормотала она сквозь слезы.

Майкл подался вперед и спрятал лицо в ладонях. Он не мог смотреть на жену, доведенную до такого состояния. Как бы Майкл ни хотел вырваться из оков брака, он больше не мог причинять ей боль. Ситуация вышла из-под контроля, и настало время признаться… Он поднялся с дивана и присел на корточки рядом с женой.

— Послушай меня, Астрид… — начал он, положив руку ей на плечо, но Астрид дернулась и отпихнула его. — Послушай меня. Этот мальчик мне не сын.

Она подняла голову, не до конца понимая, что он имеет в виду.

Майкл заглянул ей в глаза:

— Он мне не сын. И нет никакой любовницы.

Астрид нахмурилась:

— В смысле? Тут была женщина. Я даже ее узнала.

— Ты ее узнала, потому что это моя двоюродная сестра Жасмин Нг. Ее мать — моя тетка, а мальчик — сын Жасмин.

— Тогда… с кем у тебя роман? — Астрид была совершенно сбита с толку.

— Ты еще не поняла? Это был спектакль. Эсэмэска, подарки — все это фальшивка, фейк.

— Фейк? — прошептала шокированная Астрид.


— Да. Я все это сфабриковал. Ну, кроме ужина в «Петрусе». И правда сводил туда Жасмин. Ее муж работает в Дубае, и ей нелегко одной.

— Поверить не могу… — Голос Астрид задрожал от удивления.

— Прости, Астрид. Это была глупая идея, но у меня просто не было другого выбора.

— Не было другого выбора? О чем ты?

— Мне казалось, будет легче, если ты сама захочешь меня бросить. Это лучше, чем предлагать тебе развод. Пусть на мне останется клеймо изменщика с незаконнорожденным сыном, зато ты… твои родные… вы сохраните лицо, — сказал Майкл удрученно.

Астрид недоверчиво уставилась на него. Несколько минут она сидела окаменев, прокручивая в голове события последних месяцев.

— Я думала, что схожу с ума… Поверила в твой роман на стороне, хотя сердце продолжало говорить, что ты бы никогда не поступил так со мной. Это не тот мужчина, за которого я вышла замуж. Я была смущена, запуталась вконец, и больно было именно от непонимания. У тебя интрижка, любовница… С этим я бы справилась, но что-то еще казалось неправильным, что-то продолжало грызть меня. Наконец все встало на свои места.

— Я не хотел, чтобы так было, — тихо сказал Майкл.

— Тогда почему? Неужели я сделала тебя таким несчастным? Зачем нужен был весь этот спектакль?

Майкл глубоко вздохнул. Он поднялся с пола и присел на деревянный стул.

— У нас ничего не получилось, Астрид. Я про наш брак. С самого первого дня. Пока мы встречались, все было супер, но нам не стоило создавать семью. Мы не пара, но нас так захлестнула любовь и — давай посмотрим правде в глаза — секс, что я даже не понял, как оказался у алтаря. Я думал: что за черт, это же самая красивая девушка, которую я встречал. Мне повезло как никогда. А потом реальность обрушилась на меня… и это было слишком. Все становилось хуже и хуже с каждым годом, я устал, правда устал, Астрид, и просто не мог больше этого выдержать. Ты даже представить не можешь, что значит быть мужем Астрид Леонг. Не твоим, Астрид, а той женщины, которой все тебя представляют. Я явно не дотягивал.

— О чем ты? Ты дотягивал по всем… — начала Астрид.

— Все в Сингапуре думают, что я женился на тебе из-за денег, Астрид.

— Ты ошибаешься, Майкл!

— Ты просто не видишь этого. Но я больше не смогу вынести ни одного ужина на Нассим-роуд или в Тайерсаль-парке с очередным министром финансов, гениальным и совершенно непонятным мне художником или каким-нибудь магнатом, в честь которого назвали музей. Не желаю ощущать себя куском мяса. Для них я всего лишь муж Астрид. А окружающие — твои родные и друзья — смотрят на меня с осуждением. Они все думают: Ай-я, она могла бы выйти замуж за принца, президента — почему она выскочила за этого А-Бена[191] из Тоа-Пайо?

— Ты придумываешь, Майкл! Все в моей семье тебя обожают! — запротестовала Астрид.

— Это чушь, и ты это знаешь! Твой отец относится к своему гребаному кэдди[192] лучше, чем ко мне! Я знаю, что мои родители не говорят на идеальном английском, я не рос в большом особняке в Букит-Тимах и не посещал АКШ — «Американизированные козлы и шлюхи», так мы эту школу называли, — но я не неудачник, Астрид.

— Разумеется, нет.

— Ты знаешь, каково это, когда тебя считают кем-то вроде парня из техподдержки? Большая ли радость навещать твою родню на Новый год в их огромных домах, а потом привозить тебя к моим родственникам в крошечные квартирки в Тампинс или Ишунь?

— Мне плевать. Мне нравится твоя семья.

— А твоим родителям не плевать. Только подумай… мы женаты пять лет, а мою маму с отцом никогда — ни разу! — не пригласили на ужин в дом твоих родителей!

Астрид побледнела. Это правда. Как она могла этого не понимать? Неужели ее семья была такой черствой?

— Посмотри правде в лицо, Астрид. Твои родители никогда не будут относиться к моей семье с должным уважением, как к семьям твоих невесток. Мы ведь не могущественные Таны, а просто Тео. И их нельзя винить. У них это в крови. У них в ДНК не заложено общение с людьми из другого класса, с теми, кто не родился в богатой и благородной семье.

— Но ты уже на пути к этому, Майкл. Посмотри, как хорошо идут дела в компании, — ободряюще сказала Астрид.

— В компании. Ха! Я тебе кое-что расскажу. В прошлом декабре, когда мы наконец вышли на уровень самоокупаемости и получили первую прибыль, мне выписали чек на двести тридцать восемь тысяч. На минуту, на целую минуту я был вне себя от счастья. Это был мой самый крупный заработок. А потом я вдруг осознал… Как бы долго я ни пахал, как бы ни рвал себе одно место, я за всю жизнь не заработаю столько денег, сколько ты получаешь за месяц!

— Это неправда, Майкл! Неправда! — воскликнула Астрид.

— Не надо меня опекать! — сердито рявкнул Майкл. — Я знаю, какой у тебя доход. Знаю, сколько стоят твои парижские туалеты. Ты понимаешь, каково мне осознавать, что на эти жалкие двести тридцать восемь тысяч я не могу купить даже одно из твоих платьев? Что я никогда не смогу позволить себе дом наподобие того, в котором ты росла?

— Я счастлива там, где мы живем, Майкл. Разве я когда-нибудь жаловалась?

— Я знаю обо всей твоей недвижимости, Астрид.

— Кто тебе рассказал? — Астрид была поражена.

— Твои братья.

— Братья?

— Да, твои дорогие братья. Я никогда не заикался об этом. После того как мы обручились, они позвонили мне однажды и пригласили на обед, заявившись туда всей толпой. Генри, Алекс и даже Питер из К. Л. Они пригласили меня в пафосный клуб на Шентон-Уэй, в котором все они состоят, отвели в частный зал и усадили за стол. Затем они показали мне один из твоих финансовых отчетов. Только один. Они заявили: «Мы хотим, чтобы ты взглянул на финансовое положение Астрид, чтобы составить представление, сколько она заработала в прошлом году». А потом Генри сказал мне — и я никогда не забуду его слова: «Все, что есть у Астрид, охраняет лучшая команда юристов в мире. Никто, кроме членов семьи Леонг, никогда не получит выгоду или не сможет контролировать ее деньги. Даже если она разведется, даже если умрет. Я просто подумал, что тебе следует это знать, старина».

Астрид пришла в ужас:

— Поверить не могу! Почему ты не рассказал мне?

— А зачем? Ты не понимаешь? С самого первого дня твоя семья мне не доверяла, — с горечью констатировал Майкл.

— Тебе больше не придется общаться с ними ни минуты, обещаю. Я серьезно поговорю с братьями. И никто никогда не попросит тебя восстановить их жесткие диски или перепрограммировать винные холодильники, даю слово. Только, пожалуйста, не бросай меня! — умоляла она, и слезы текли по ее щекам.