Детектив весеннего настроения

– Логично, – кивнула я. – А у тебя случайно нет укромного местечка, где мы могли бы побеседовать с товарищем?

– Гараж подойдет? И, кстати, ты не могла бы ехать побыстрее? Выстрелы слышали, сейчас весь район оцепят, нас ожидают неприятности. Особенно меня. А тебе вряд ли позволят и дальше оставаться в городе.

– Где гараж? – спросила я, сочтя его слова разумными и увеличив скорость.

– У кладбища. Верхнего, – добавил он хмуро.

Но прежде чем отправиться в гараж, необходимо было избавиться от Гризли. Покинув опасный район, мы поменялись с Ковалевым местами. Вот тут он и показал, на что способен. Зря Алексей Дмитриевич утверждал, что в шпионских играх ему участвовать не доводилось. У меня сложилось впечатление, что он изрядно поднаторел в них. В общем, у Гризли не было никаких шансов удержать нас в поле зрения. Избежав его опеки, мы направились к кладбищу.



Гараж был кирпичный, добротный. Я загнала «Ауди» внутрь, Ковалев запер ворота на железный засов. Парень скулил не переставая, Алексей Дмитриевич выволок его из машины, мельком оглядел и отошел в сторону. Я стащила с нашего пленника куртку и тоже посмотрела на рану, после чего подошла к Ковалеву.

– Что скажешь? – спросила я, кивнув на парня.

– Рана пустяковая.

– Ты уверен?

– Ему только бок ободрало. Выглядит внушительно из-за того, что он весь в крови.

– А чего он тогда так стонет? – озадачилась я.

– Умереть боится, – недовольно буркнул Ковалев. – Такие, как он, почему-то очень умирать боятся.

– Какие такие? – не унималась я.

– Такие, что бабам ножи в руки загоняют.

Я не была уверена, что именно этот парень загонял Агнессе в руки и ноги ножи, и потому решила его перевязать. А тот, вместо того чтобы сказать мне спасибо, вновь начал требовать «Скорую», грозился умереть и так надоел, что я всерьез подумала: жаль, что Ковалев его не пристрелил. Но черные мысли занимали меня недолго, я убрала аптечку и сказала парню:

– Значит, так. Машину вы мне изувечили, за одно это башку оторвать тебе не жалко. С ментами связываться совершенно не хочется, задолбают вопросами, что и как, а они непременно возникнут на горизонте, если «Скорую» вызвать. Так что забудь о ней сразу и навсегда. Если ты скончаешься, мы будем этому только рады. Полежишь немножко в смотровой яме, и когда все стихнет, мы тебя где-нибудь закопаем. Дружки твои на нас в милицию жаловаться не пойдут. Так что мы тебя сейчас свяжем, рот заткнем, чтоб не орал, и уйдем по своим делам, а ты здесь умирай на здоровье.

– Так я тебе и поверил, – нахально ответил парень. Он храбрился, но кровь, которая на этот раз лилась из него самого, его напугала.

– Вот уж что совершенно не имеет значения! – пожала я плечами.

– А перевязывала тогда зачем?

– Затем, чтоб ты здесь все не изгадил.

– У тебя есть альтернатива, – подойдя к пленнику, заявил Ковалев и пнул его ногой в простреленный бок. Разумеется, парень взвыл, а я недовольно покачала головой, хотя и вынуждена была признать, что это наиболее действенный метод. – Правда, выбор небольшой: сдохнуть здесь или рассказать нам о шалостях Авдотьева.

– Никакого Авдотьева я не знаю, – торопливо заверил пленник, за что тут же снова получил ногой в бок. Он взвыл, а я спросила:

– Тебя звать как?

– Не твое дело, – ответил парень сквозь зубы.

– Не хочешь, не отвечай. Буду звать тебя Таней.

Тут в разговор вмешался Ковалев.

– Почему Таней? – заинтересованно спросил он.

Нашего раненого, кстати, этот вопрос тоже, видимо, взволновал – он затих и смотрел на меня выжидающе.

– Как Зою Космодемьянскую, – пожала я плечами. – Ее мучили, а она все молчала и молчала.

– Так ведь она Зоя… – попытался проявить сообразительность парень.

Я закатила глаза, поражаясь чужому невежеству в вопросах не столь давней истории.

– Короче, Таня! У тебя один шанс остаться в живых: ответить на все наши вопросы. Ответишь, мы, так и быть, отвезем тебя в больницу.

– Никакого Авдотьева я не знаю.

– Да неужели? Мы ж с тобой виделись недавно в его конторе. Я ему письмецо приносила. Неужто ты моей красоты не заметил?

Физиономия парня еще в машине показалась мне знакомой. А теперь, когда я смогла его разглядеть как следует, сомнений не осталось: именно его я видела в комнате для охраны, когда передавала для Авдотьева свое провокационное письмецо.

– Ты еще просто не понял, в такое дерьмо вляпался, – продолжил разговор Алексей Дмитриевич, привалясь к верстаку.

– Надо полагать, Авдотьев вас отправил за нами из-за фотографии, где покойничек свою голову в руках держит? – сказала я. – Чего глаза таращишь? Про кладбище мы знаем. И послал он вас с целью захватить нас и устроить все на том же кладбище. Так, Таня?


– Юрий, – буркнул парень, которому все-таки надоело быть Таней. – Меня зовут Юрий. Только ничего такого он нам не приказывал. Сказал – тачку разбить, мужику слегка бока намять, а девку напугать как следует. Чтоб завтра же ее в городе не было.

– И как напугать хотели?

Вопрос ему не понравился. Точнее, ему не нравился свой ответ, который он должен дать на мой вопрос, то есть он был уверен, что ответ очень мне не понравится.

– Велел в гроб запихнуть тебя ненадолго. И заколотить, – все-таки сообщил он, будучи, как видно, по натуре парнем честным.

– Ну, такой ерундой меня не напугаешь, – покачала я головой. – Я, как Ума Турман, из гроба вылезу на счет «десять». Если не кулаком крышку пробью, то лбом точно.

– Это ты сейчас такая храбрая, – съязвил Юра.

– А ты-то чего разошелся? – удивилась я. – Сейчас страдать твоя очередь. – И быстро спросила: – За что убили Агнессу?

– Никто ее не убивал.

– Не пойдет. Авдотьев звонил мне. Номер телефона он мог узнать только из моей записки Агнессе. Она в двери торчала, значит, вы побывали у нее. – Данную информацию я выдала совершенно уверенным голосом. Но, конечно, блефовала: Авдотьев мог и не быть тем типом, что звонил мне и поджидал в машине. Но и Юра моему блефу поверил и испугался.

– Ты давай-ка соображай быстрее, – снова влез в наш разговор Ковалев. – Твой Авдотьев заигрался, и то, что он вас за нами послал, лучшее тому доказательство. Думаешь, он ментов боится? Ничего подобного. Ментам доказательства нужны, обезглавленные трупы еще связать с Авдотьевым надо, хотя свидетелей ваших развлечений мы уже нашли. Авдотьев твой боится Ярового, тот с перепугу, что его ненароком со смертью вице-губернатора свяжут, поторопится убрать своего экстрасенса. Да и вас, дураков, на всякий случай. Ему доказательства не нужны, достаточно одной фотографии, чтоб он решил, что вы на этой земле лишние. А фотографию мы ему уже послали. Так что у тебя единственный шанс спасти шкуру, Таня, то есть теперь Юра, – рассказать нам все, а потом отправляться в больницу и сразу давать показания ментам. Даже если мы тебя отпустим, твои же дружки тебя и пришьют. Зачем ты им с простреленным брюхом? Или Авдотьев лечит одним наложением рук? Дашь показания, пойдешь свидетелем. Если в убийстве Агнессы ты чересчур активного участия не принимал, срок скостят до минимума.

– Меня там даже не было, – ответил парень.

– Где? У Агнессы?

– Ну… к ней трое ходили. Игорь Сафонов точно, а кто еще, не знаю. Сафонов наркоман, убивать – его работа. Ему только в радость.

– А тебе?

– Я-то что? Ну, интересно было… в компании сначала.

Мы промучились с пленником еще полчаса, прежде чем он начал рассказывать подробно и ничего не утаивая. Многое из того, что он сообщил, было мне уже известно, но я все равно слушала с интересом. Строев, говоря об Авдотьеве, был прав. Предприняв неудачную попытку стать мессией, тот разочаровался в человечестве и, как это часто бывает, из одной крайности метнулся в другую. Судьба свела его с господином Яровым. Где и когда они познакомились, Юра не знал, да меня это не особенно и занимало. Авдотьев стал доверенным лицом Ярового. Может, гадал ему на кофейной гуще, а может, по руке судьбу предсказывал, одно несомненно: он смог убедить работодателя в своей полезности. Яровой, хоть и считался бизнесменом, методы предпочитал бандитские и людьми себя окружал соответствующими.

Из молодых парней, у которых, кроме желания пожить в свое удовольствие, других желаний не было (разве что поиздеваться над кем-нибудь, но это отлично вписывалось у них в понятие «удовольствие»), Авдотьев сколотил свою банду, о деятельности которой Яровой не знал. Мысль быть «великим и ужасным» прочно засела в голове Авдотьева. Не получилось быть богом, решил стать дьяволом. Поначалу все было довольно безобидно. Ребятишки собирались у него на даче, где он внушал им доморощенные идеи о сверхчеловеке. Подопечные слушали, зверели и начали рваться к подвигам. Особых подвигов Авдотьев предложить им не мог, так как боялся Ярового – тому самодеятельность была ни к чему. Но повязать парней общим преступлением было необходимо, и Авдотьев придумал идиотский ритуал на кладбище – свежим трупам отрубали головы. Кое-кто себя в этом охотно проявил, другие присмирели и испугались, потому что сообразили: вляпались. Покойники, они, конечно, покойники и есть, но и за такие игры тюрьма обеспечена.

А тут появилась возможность и на живых показать, на что способны новобранцы, обращенные в свою веру «черным мессией». Бомжи, обитавшие на кладбище, на новых соседей внимание обратили, и сверхчеловеки с ними разделались. Антоныч говорил о двух пропавших бомжах, но, возможно, их на самом деле больше.

Осквернено было три могилы. Так, во всяком случае, утверждал Юра. Хоронили на Верхнем кладбище редко, так что особо не разгуляешься. В банде восемь человек, не считая самого Авдотьева. Об их отношениях с Агнессой наш пленник мало что знал. По его словам, знакомы они были давно. Я склонна считать, что Агнессу привлекла его деятельность мессии. Женщины иногда бывают очень привязчивы, а еще они наблюдательны. Перемены в поведении Авдотьева Агнесса уловила и стала за ним приглядывать. Светка тогда мыкалась в поисках смысла жизни, протаптывая дорожку от церкви к эзотерическому центру и обратно. При очередном походе в церковь она познакомилась с Агнессой, а та, в свою очередь, свела ее с Авдотьевым. Возможно, Светка надеялась обрести в нем учителя, а он стал потчевать ее всякой чертовщиной. В любом случае с Авдотьевым Светку связывала нежная дружба. По крайней мере, Юра на этом настаивал.

У Ярового к тому моменту наметились серьезные разногласия с вице-губернатором, и он, должно быть, приказал Авдотьеву задействовать его колдовской арсенал, чтобы разделаться с недругом. Сам же Авдотьев обратился к Светке с предложением написать несколько статей и даже снабдил ее кое-какими материалами. Кукла лежала с иглой в сердце, но вице-губернатор все никак не умирал. Думаю, в конце концов его все-таки отравили. Авдотьев часто проводил время в японском ресторане и, скорее всего, воспользовался появлением там вице-губернатора. А еще вернее, что и приглашен он был туда Гусельниковым именно с такой целью. Не зря у вице-губернатора появились подозрения. Но это уже произошло после смерти Светланы. По словам Юры, ее гибель явилась для Авдотьева громом среди ясного неба.

– Разве ее убили не по его приказу? – не поверила я.

Юра был изумлен моим вопросом.

– Да ты что! Он был уверен, что она на него молится. И потому чуть не спятил, когда узнал, что она компромат собирала.

– Когда узнал? До ее смерти или после?

– Она же просто исчезла. То есть труп ее нашли не сразу, и Авдотьев очень беспокоился, не зная, куда она делась. Меня к ней послал, я у двери постоял, позвонил несколько раз – никто не открывает. И я назад вернулся. Вечером вместе поехали. Ключ от ее квартиры у него был. Я такой чудной квартиры сроду не видывал. Он в компьютере у нее пошарил, потом тайник нашел. А там фотки. Эта сучка засняла, как мы на кладбище покойников кромсали, разговоры записала на кассету и много чего… еще собрала. Авдотьева чуть инфаркт не хватил.

– То, что нашел в тайнике, он забрал с собой?

– Конечно.

– Ясно, – вздохнула я. – А в папку положил энциклопедию по черной магии, скачанную из Интернета.

– Он приказал девку найти, и мы искали. Да не там. Мы искали живую, а ей к тому моменту уже кишки выпустили.

– Почему ты думаешь, что ее убил кто-то другой, а не сам Авдотьев?

– Потому что видел, как он бесился. Вы правы, он Ярового боится. И если бы эта дура статейку в газету из собранных материалов тиснула… А когда ее убитой нашли, он вроде бы как понять ничего не мог. Потом стали болтать о вице-губернаторе, потом о маньяке, и он вдруг успокоился. Мужик он осторожный, со Светкой нигде не появлялся и был уверен, что менты на него не выйдут, до его дел не докопаются.

– Но об их отношениях знала Агнесса, – напомнила я. – И она была убеждена, что убил Светлану Авдотьев.

– А что она еще могла подумать? Авдотьев считал, что она будет молчать. Бабка чокнутая, запуганная. Но когда ты к ней таскаться принялась, он решил, что это опасно.

– И ее убили, – кивнула я. – Сердце в холодильник положить – чья идея?

– Почем я знаю? Не моя, уж точно. Под маньяка работали, чтоб все как со Светкой.

«Кажется, и правда Авдотьев не причастен к убийству Светланы, – думала я. – По крайней мере, о Стрекозе он не знал, оттого метка в виде креста отсутствует на трупе Агнессы. Для Авдотьева метка не имела никакого значения». Я уже собралась везти страдальца в больницу, как он вдруг сказал:

– А еще ему звонил кто-то…