Маленький друг

Хили заерзал, заболтал ногами – он все ждал, когда брат оторвется от газеты или скажет что-нибудь еще.

– Это Гарриет, – наконец сказал он. – Это она.

– А?

– Это все она. Она его туда столкнула.

Пем поглядел на него.

– Кого столкнула? – спросил он. – Дэнни Рэтлиффа, что ли?

– Да. Потому что он убил ее брата.

Пем фыркнул:

– Дэнни Рэтлифф его не убивал. Ты скажи еще, что я его убил, – Пем перевернул страницу. – В школе мы все в одном классе были.

– Это он его убил, – не сдавался Хили. – У Гарриет есть доказательства.

– Да ну? И какие же?

– Не знаю… всякие разные. Она может все доказать.

– Это уж конечно.

– В общем, – Хили понесло, – она их выследила и погналась за ними с пистолетом в руках, а потом застрелила Фариша Рэтлиффа, а потом заставила Дэнни Рэтлиффа залезть на башню и спрыгнуть в бак.

Пембертон открыл последнюю страницу и погрузился в чтение комиксов.

– Надо сказать маме, чтоб давала тебе поменьше кока-колы.

– Это правда! Клянусь! – возбужденно завопил Хили. – Потому что. – но тут он осекся, вспомнив, что ему нельзя говорить, откуда он обо всем знает, и опустил глаза.

– Если у нее был пистолет, – сказал Пембертон, – чего она тогда их обоих не застрелила? Тогда б и дело было с концом, – он отодвинул тарелку, поглядел на Хили как на кретина. – Ну ты подумай, как Гарриет смогла бы заставить не кого-нибудь там, а Дэнни Рэтлиффа залезть на эту башню? Дэнни Рэтлифф – отморозок. Даже если б у нее был пистолет, он его у нее в два счета отобрал бы. Да он даже у меня пистолет отобрал бы в два счета. Хили, ты уж если врешь, так хоть сочиняй получше.

– Я не знаю, как именно ей это удалось, – упрямо сказал Хили, глядя в миску с хлопьями, – но это все она. Я знаю, что она.

– Да ты сам возьми и почитай, – Пем бросил ему газету, – тогда поймешь, какой ты придурок. Они спрятали в башне наркотики. И их не поделили. Там в воде наркотики плавали. Поэтому они туда и полезли.

Хили стоило огромных трудов промолчать. Вдруг он с неприятным чувством понял, что, кажется, наговорил лишнего.

– И кроме того, – сказал Пембертон, – Гарриет в больнице. Забыл, что ли, дурень?

– Ну, а вдруг она тоже там была, в башне? И с пистолетом? Что тогда? – сердито огрызнулся Хили. – Вдруг у нее с этими парнями завязалась перестрелка и ее ранили? Вдруг она бросила пистолет возле башни и попросила кое-кого пойти и…

– Нет. Гарриет в больнице, потому что у нее эпилепсия. Эпилепсия, дебил, – Пем постучал себя по лбу.

– Ох, Пем, – в кухню вошла мать в коротком теннисном платьице, которое подчеркивало ее загар. Волосы у нее были идеально уложены. – Ну и зачем ты ему сказал?

– Я не знал, что нельзя говорить, – обиженно сказал Пем.

– Я же тебя просила!

– Ну прости. Вылетело из головы.

Хили растерянно глядел то на мать, то на брата.

– Для ребенка это клеймо на всю жизнь, особенно в школе, – мать уселась с ними за стол. – Несладко ей придется, если слух пойдет. Впрочем, – она взяла вилку Пема, отломила большой кусок недоеденного торта, – когда мы с вашим папой об этом узнали, то совсем не удивились. Это многое объясняет.

– Что такое эпилепсия? – настороженно спросил Хили. – Это типа как чокнуться?

– Ну что ты, кроха, – торопливо заговорила мать, положив вилку, – нет-нет-нет, это совсем другое. Не вздумай нигде такое сказать. Просто это значит, что Гарриет иногда теряет сознание. У нее бывают судороги. Ну, как.

– Да вот так, – вмешался Пем.

Он наигранно, по-клоунски закатил глаза, высунул язык, затрясся всем телом.

– Пем! Прекрати!

– Эллисон все видела, – сказал Пем. – Говорит, с ней так минут десять было.

Мать, заметив, что Хили странно на нее смотрит, потрепала его по руке.

– Не волнуйся, малыш, – сказала она. – Эпилепсия – это не опасно.


– Разве что когда эпилептик за руль садится, – сказал Пем. – Или за штурвал самолета.

Мать строго на него посмотрела – впрочем, не строже обычного, то есть совсем не строго.

– Я поехала в клуб, – сказала мать, вставая из-за стола. – Хили, папа сказал, что утром сам отвезет тебя на репетицию. Смотри, никому не рассказывай в школе, о чем мы тут с тобой говорили. И за Гарриет не волнуйся. Говорю тебе, с ней все будет хорошо.

Мать ушла, и вскоре они услышали, как ее машина выехала со двора. Пембертон встал, открыл холодильник и стал рыться на верхней полке. Наконец, он вытащил оттуда банку “Спрайта”.

– Ты такой дебил, – сказал он, прислоняясь к холодильнику и откидывая волосы со лба. – И как только тебя в класс коррекции не записали, удивительно просто.

Больше всего на свете Хили хотелось рассказать Пембертону, как он ходил к башне за пистолетом, но он старательно помалкивал, обиженно уставившись в стол. Как вернется домой с репетиции, сразу позвонит Гарриет. Ей, наверное, будет не очень удобно разговаривать. Тогда можно будет задавать ей вопросы, а она пусть отвечает: да или нет.

Пембертон, с треском открыв банку газировки, сказал:

– И не стыдно тебе такой бред нести? Хочешь круче казаться, а на самом деле только позоришься.

Хили промолчал. Он сразу ей позвонит. Если удастся потихоньку от всех смыться, то, может, он даже сумеет позвонить ей из автомата в школе. А как только ее выпишут, они встретятся, засядут у нее в сарае, и уж тогда она ему все расскажет – и о пистолете, и о том, как она провернула всю операцию – как застрелила Фариша Рэтлиффа, как загнала Дэнни в башню, – то-то будет круто. Она одержала победу, она добилась своего, невероятно, но факт, как она все сказала, так и сделала – и не попалась.

Он взглянул на Пембертона.

– Говори, что хочешь, мне все равно, – сказал он. – Гарриет – просто гений.

Пем рассмеялся:

– Еще бы, – сказал он, выходя из кухни, – особенно по сравнению с тобой.



* * *





notes


Сноски




1




Традиционное блюдо южных штатов, булочки запекают в духовке прямо поверх мясного рагу.





2




Тэттикорум – персонаж романа Чарльза Диккенса “Крошка Доррит”, служанка со вспыльчивым, вздорным нравом. Примечательно, что настоящее имя Тэттикорум из романа Диккенса – Гарриет.





3




Перевод В. А. Островского.