Нехорошее место

— Вы могли бы оказать нам большую услугу, утащив и этот поручень в страну Оз вместе с другим, — пробурчал Бобби, глянув на Френка.

— Оз? — переспросил тот.

Когда же поручень удалось-таки опустить, Джулия обнаружила, что ей совершенно не хочется прикасаться к Френку. И причина страха не вызывала сомнений: мало ли что могло случиться с ней или с частями ее тела, если в тот самый момент он решил бы исчезнуть. Она видела развороченные гнезда вырванного поручня. И потом, Френк вернулся уже без него, оставив в неведомых «где» и «когда», в которых побывал.

Бобби, похоже, испытывал те же чувства, но первым преодолел нерешительность, схватил Френка за ноги, перекинул через край кровати, потом взял за руку и помог ему сесть. В чем-то Джулия могла быть круче, чем Бобби, но, когда дело казалось столкновения с неведомым, к новой ситуации он адаптировался быстрее, чем она.

Наконец ей удалось подавить страх, и на пару они помогли Френку подняться с постели, выпрямиться в полный рост. Ноги у него тут же подогнулись, но они поддержали его. Он пожаловался на слабость и головокружение.

— Если возникнет такая необходимость, мы с Бобби сможем снести его вниз, — заметил Хол, запихивая одежду Френка в наволочку.

— Извините, что доставляю вам столько хлопот, — пробормотал Френк.

Никогда раньше он не выглядел таким жалким, и Джулия почувствовала укол совести: как могла она бояться прикоснуться к нему, отказать в помощи?

Зажав Френка между собой, поддерживая руками, Джулия и Бобби поводили его взад-вперед по палате, мимо залитого дождем окна, давая возможность вспомнить, как пользоваться ногами. Наконец силы и координация вернулись к нему.

— Брюки так и норовят свалиться с меня, — пожаловался Френк.

Они поставили его к кровати, привалили к Джулии, а Бобби задрал его синий свитер, чтобы посмотреть, не следует ли потуже затянуть ремень. Увидел, что свободный конец ремня весь в крошечных дырочках. Словно проеденный насекомыми. Но какие насекомые ели кожу? Когда же он коснулся тусклой бронзы пряжки, она развалилась под его пальцами, словно галета.

— Где вы взяли эту одежду, Френк? — спросил он, стряхивая с пальцев крошки металла. — В мусорном контейнере?

Несмотря на игривый тон Бобби, Джулия знала, что он нервничает. Какая субстанция или внешние условия могли так изменить свойства бронзы? Когда он вытер пальцы о простыню, чтобы избавиться от налета, она даже вздрогнула, ожидая, что плоть его изменилась от контакта с бронзой и тоже начнет крошиться.





* * *


После того как брюки Френка затянули ремнем, который он носил, когда поступил в больницу, Хол помог Бобби вывести их клиента из палаты. С Джулией, отправленной в разведку, они быстренько добрались по коридору до двери запасного выхода и вышли на лестничную площадку. Кожа Френка на ощупь оставалась холодной, он по-прежнему потел, но от затраченных усилий на щеках вспыхнул румянец, и теперь он меньше напоминал ходячий труп.

Джулия поспешила вниз, чтобы посмотреть, что находится за дверью в самом низу. Трое мужчин, шаркая ногами, последовали за ней, без особых проблем преодолели четыре пролета. Потом остановились на четвертом этаже, чтобы дать Френку возможность отдышаться.

— Вы всегда так слабеете, когда просыпаетесь и не можете вспомнить, где были? — спросил Бобби.

Френк покачал головой. Слова вырывались вместе с выдохами.

— Нет. Всегда просыпаюсь испуганным… уставшим, но не до такой степени… как в этот раз. Я чувствую… то, что я делаю… куда ухожу… с каждым разом отбирает у меня все больше сил. Я… если это будет продолжаться… долго я не протяну.

Пока Френк говорил, Бобби обратил внимание на его свитер, связанный из хлопчатобумажных нитей. В некоторых местах рисунок сбивался, словно машина вязала материю не по программе, а как ей вздумается. На спине, около правой лопатки, на участке площадью в четыре почтовые марки, только не с прямыми, а с неровными углами, материя просто отсутствовала. Но и дыры не было. Этот участок закрывала другая материя, цвета хаки, причем речь шла не о заплате. Обе материи по линии их соединения словно вплели друг в друга. По всему выходило, что «заплата» из того самого материала, что и брюки, которые были на Френке.

По телу Бобби пробежала дрожь ужаса, хотя он и не мог сказать, в чем причина. Его подсознание, судя по всему, сообразило, как на свитере появилась эта «заплата» и что сие означает, поняло, к чему все это может привести, тогда как сознание пребывало в замешательстве.

Он заметил, что появление «заплаты» не укрылось и от Хола, и теперь тот хмурился, глядя на нее.

Джулия поднялась к ним, когда Бобби все еще размышлял над «заплатой».

— Нам повезло, — сообщила она. — Внизу две двери. Одна через коридор ведет в вестибюль, где мы наверняка нарвемся на охранника, даже если они больше не ищут Френка. Но через вторую мы попадаем в гараж, на тот уровень, где стоит наш автомобиль. Как настроение, Френк? Все в порядке?

— Стараюсь… обрести второе дыхание, — дышалось ему уже полегче.

— Посмотри сюда. — Бобби указал на кусок материи цвета хаки, вплетенный в синий свитер.

Пока Джулия разглядывала «заплату», Бобби отпустил Френка и, следуя интуиции, присел, принялся изучать штанины. Нашел аномалию, не одну, а целых три «заплаты» меньших размеров из синей вязаной материи около манжета на правой штанине. Однако он не сомневался, какой результат дадут более точные замеры: общая площадь трех «заплат» на штанине будет в точности соответствовать площади заплаты на свитере.

— Что не так? — спросил Френк.

Бобби не ответил, но обеими руками взялся за штанину, растянул ее, чтобы получше разглядеть «заплаты». О ремонте речи быть не могло. Вязаные участки плавно переходили в брючный материал.

Джулия присела рядом с ним.

— Слушай, первым делом мы должны забрать Френка отсюда и доставить в офис.

— Да, но все это очень уж странно. — Бобби указал на три «заплаты». — Странно… и при этом важно.

— Что не так? — повторил Френк.

— Где вы взяли эту одежду? — спросил его Бобби.

— Ну… я не знаю.


Джулия указала на белый носок на правой ноге Френка, и Бобби сразу понял, что привлекло ее внимание: несколько синих нитей того же цвета, что и свитер. Они не прилипли к носку. Их вплели в материю.

Тут его взгляд упал на левый, темно-коричневый ботинок Френка. На мыске белели несколько тонких линий. Более всего они напоминали нити, из которых связали носок. Потрогав их пальцем, Бобби убедился, что они не прилипли к ботинку, а являются составной частью кожаной поверхности.

Итак, часть свитера стала частью брюк и носка, замещенные нити носка перекочевали в ботинок.

— Что не так? — в третий раз спросил Френк, в голосе слышался страх.

Бобби боялся поднять голову, боялся увидеть частички кожи ботинка, впечатанные в лицо Френка. Однако встал и заставил себя посмотреть на своего клиента.

Помимо потемневшей и опухшей кожи вокруг глаз, нездорового румянца на скулах и страха во взгляде, ничего не увидел. Во всяком случае, никаких коричневых точек или пятен. Материя цвета хаки не заместила часть губ. И в глазные яблоки не вплелись синие нити.

В какой уж раз поругав себя за слишком богатое воображение, Бобби похлопал Френка по плечу.

— Все нормально. Все хорошо. Мы поговорим об этом позже. Пошли, нужно выбираться отсюда.





Глава 38




В объятиях темноты, окутанный запахом духов «Шанель номер пять», под теми самыми одеялами и простынями, что когда-то согревали его мать и которые он так бережно сохранял, Конфетка засыпал и просыпался, словно от толчка, хотя не помнил, чтобы ему снились кошмары.

Между периодами глубокого сна он размышлял о случившемся в каньоне этой ночью, когда он охотился и почувствовал, как кто-то невидимый положил руку ему на голову. Ничего подобного он никогда не испытывал. Его тревожил этот инцидент, пусть Конфетка и не знал, таилась в нем угроза или нет, и ему хотелось понять, что же все-таки произошло.

Поначалу он, конечно, решил, что почувствовал ангельское присутствие матери, парящей над ним. Но быстро отказался от такого объяснения. Если бы его мать прошла сквозь незримую границу, отделяющую этот мир от последующего, он бы обязательно узнал ее душу, особую ауру любви, тепла, сострадания. Он бы упал на колени под тяжестью ее призрачной руки и заплакал от счастья.

Какое-то время он рассматривал другой вариант: одна или обе его загадочные сестры обладали ранее скрываемым талантом, умели устанавливать прямую связь с разумом другого человека, вот и установили с ним по неведомой ему причине. В конце концов, они же могли каким-то образом контролировать кошек и, похоже, с легкостью подчиняли себе мелких зверушек. Может, с той же легкостью им удавалось проникать и в человеческий разум. Он не хотел, чтобы эта парочка, с бледной кожей и холодными глазами, копалась в его мыслях. Временами он смотрел на них и думал о змеях, извивающихся змеях-альбиносах, безмолвных и наблюдательных, чьи желания совершенно чужды человеку. От одного предположения, что они способны залезать к нему в мозг, по коже пробегал холодок, даже если они и не могли контролировать его.

Но, проснувшись в очередной раз, он отбросил эту версию. Если бы Виолет и Вербина обладали такими способностями, они бы давным-давно поработили его, точно так же, как поработили кошек. Толкнули бы на мерзкие, отвратительные деяния. Не было у них свойственного ему самоконтроля в вопросе плоти, и они постоянно нарушали одну из самых фундаментальных заповедей Божьих.

Он не мог понять, почему мать заставила его поклясться, что он будет оберегать и защищать близняшек, не мог понять и другого: как могла она их любить. Разумеется, сострадание к своим неудачным отпрыскам служило еще одним доказательством ее святости. Прощение и понимание струились из нее, как чистая, холодная вода из артезианской скважины.

Он вновь заснул. А когда проснулся, опять будто от толчка, и повернулся на бок, увидел сквозь щель между шторами, что на востоке затеплилась заря.

Мелькнула мысль, что ночью в каньоне он ощутил не сестер, а Френка, своего брата. Но и в это не поверил. Если бы Френк обладал телепатическими способностями, он бы нашел возможность употребить их на то, чтобы уничтожить его, Конфетку, и сделал бы это давным-давно. Френк был менее талантлив, чем их сестры, и значительно менее талантлив, чем он, Конфетка.

Тогда кто же дважды касался его разума? Кто посылал бессвязные слова, которые эхом отражались в его голосе: «Кто?.. Где?.. Что?.. Почему?.. Кто?.. Где?.. Что?.. Почему?..»

Прошлой ночью он попытался набросить ментальную петлю на это таинственное существо. Когда оно торопливо ретировалось, бросился следом, разумеется, в ментальной плоскости, но не смог сохранить контакт с ним. Однако чувствовал, что способен развить в себе эту способность.

И если этот незнакомец вернется, он выпустит из своего разума нить, которая завяжется на незваном госте узелком и, когда тот обратится в бегство, протянется за ним до его головы. Все свои двадцать девять лет он думал, что только его ближайшие родственники обладают так называемыми психическими способностями. И если кто-то еще наделен таким даром, он, Конфетка, должен его найти. Такой человек, рожденный не его святой матерью, был соперником, угрозой, врагом.

И хотя солнце еще не успело подняться, он знал, что больше ему не уснуть. Отбросил одеяло, пересек темную, заставленную мебелью спальню с уверенностью слепого, находящегося в знакомом месте, прошел в примыкающую к спальне ванную. Запер дверь, разделся, ни разу не взглянув в зеркало. Справил малую нужду, не посмотрев на ненавистный орган. Принимая душ, намылил и помыл его рукавицей-мочалкой, которую сам и сшил, с тем чтобы она защищала его невинную руку от разлагающего влияния чудовищного, мерзкого отростка, торчащего под животом.





Глава 39




Из больницы в Орандже они прямиком поехали в свой офис в Ньюпорт-Бич. Им многое предстояло сделать, а тающее на глазах здоровье Френка указывало на то, что нужно спешить. Френк ехал в машине Хола, Джулия следовала за ними, чтобы помочь, если случится что-то непредвиденное. У нее и у Бобби складывалось впечатление, что все это расследование — сплошная череда непредвиденных событий.

Когда они прибыли в тихий и пустынный офис (рабочий день начинался только через два часа), солнце уже полностью поднялось над горизонтом, но пряталось в облаках. Тонкая полоска чистого неба, словно щелка под дверью шторма, виднелась лишь над океаном, на западе. Как только все четверо пересекли приемную и вошли в кабинет Бобби и Джулии, божественная рука повернула небесный рычаг: дождь перестал бить в большие окна, оставив на стекле лишь множество маленьких капелек, которые чуть поблескивали в тусклом свете облачного утра.

Бобби указал на туго набитую наволочку, которую нес Хол.

— Отведи Френка в туалет и помоги ему переодеться в одежду, в которой он поступил в больницу. А потом мы внимательно осмотрим одежду, которая сейчас на нем.

Координация движений и силы уже вернулись к Френку. Помощь Хола ему не требовалась. Но Джулия знала, что отныне Бобби будет держать Френка под постоянным наблюдением, ни на секунду не выпуская из виду. Кто-то будет всегда и всюду его сопровождать, чтобы не упустить какую-нибудь мелочь, которая может стать ключом к разгадке его внезапных исчезновений и появлений.

Прежде чем пройти в туалет, Хол вытащил из наволочки измятую одежду. Саму наволочку с оставшимся содержимым положил на стол Джулии.

— Кофе? — спросил Бобби.

— И побыстрее, — ответила Джулия.