Поступь хаоса

– А какие еще у нас варианты?

На это у меня ответа не нашлось, так што мы просто пошли дальше.

За ручьем дорога взбегала на самый высокий холм долины. Мы двинули по ней (все равно самый скорый путь из города), штобы потом забрать к югу, найти реку и пойти уже дальше по ней. Бенова карта на Фарбранче заканчивалась, так што дальше из ориентиров у нас была только река.

Вопрошания… Столько вопрошаний – пришлось убегать из Фарбранча прямо с ними в охапке, безо всякой надежды узнать ответ хоть на один. Почему мэр и горстка его людей проделали такой путь, штобы своими малыми силами напасть на какой-то шлепаный городок? Зачем мы вообще им сдались, почему они до сих пор за нами гонятся? Почему мы так для них важны? И как там сейчас Хильди?

А еще интересно, убил я Мэтью Лайла или нет?

И было ли то, што он показал мне в Шуме под самый конец, правдой?

Неужто это и есть настоящая история Прентисстауна?

– Што и есть настоящая история? – спросила Виола на бегу.

– Ничего не есть, – огрызнулся я. – И хорош уже меня читать.

Мы взобрались на дальний холм как раз в тот момент, когда по долине треском прокатился очередной ружейный залп, и оглянулись.

И увидели.

Срань господня, мы увидели.

– Мамочки, – сказала Виола.

В совокупном сиянии двух лун вся долина лежала как на ладони: Фарбранч, и холмы, и сады на холмах за ним.

По холмам в беспорядке бежали мужчины и женщины города. Они отступали.

А через гребень в долину текли пять… десять… пятнадцать… верховых.

И за ними – шеренга за шеренгой, по пять человек в ряд, с ружьями, вслед за всадниками под предводительством…

Не банда. Ох, совсем не банда.

Весь Прентисстаун.

Мир у меня под ногами закачался и посыпался в бездну. Там шло все чертово население Прентисстауна, все мужики до единого.

Втрое больше, чем общее количество народу в Фарбранче.

Втрое больше ружей.

Новые выстрелы. Мужчины и женщины города падали, не успев добежать до домов.

Город будет взят. С полпинка. И часа не пройдет.

Потому как все слухи, всё, што слышала Франция, было трепаной правдой.

Это армия. Целая армия.

За нами с Виолой шла целая армия.





Часть IV




20

Армия мужчин




Мы нырнули за какие – то кусты – пусть даже кругом темень, армия от нас через долину, никто не знал, што мы тут, и никто мой Шум, ясное дело, слышать отсюда не мог посреди всего гвалта, который творился внизу. Но мы все равно нырнули.

– Твой бинок в темноте видит? – шепотом спросил я.


Виола выудила его из сумы и приставила к глазам.

– Што там происходит? – Она немного понажимала на кнопки. – Што это за люди?

– Это Прентисстаун. – Я протянул руку за прибором. – Судя по всему, каждый трепаный мужик во всем трепаном городе.

– Как это может быть целый город? – Она еще немного поглядела, потом передала его мне. – Какой в этом смысл?

– Тут ты меня подловила.

Ночные настройки в биноке сделали долину и все, што в ней было, ярко-зеленым. Лошади неслись галопом вниз по склону холма в город, всадники палили из ружей, фарбранчские тоже отстреливались, но в основном бежали, падали, умирали. Пленных прентисстаунская армия явно не брала.

– Нам надо отсюда сматываться, Тодд, – сказала Виола.

– Ага, – отозвался я, не отрываясь от бинока.

Когда все такое зеленое, лиц почти не различить. Я тоже подавил на кнопки, пока одна не сделала мне ближе.

Первым делом я узнал мистера Прентисса-младшего. Он вел отряд и палил из ружья в воздух, когда стрелять было особо не в кого. Далее мистер Морган и мистер Коллинз загоняли кого-то из фарбранчских мужчин в амбары, стреляя им в спину. Вон и мистер О’Хеа, и еще куча мэрских прихвостней верхами – мистер Эдвин, мистер Хенратти, мистер Салливан. И мистер Моллот. С зеленой и злобной даже на таком расстоянии ухмылкой на физиономии он стрелял в бегущих женщин, гнавших перед собой маленьких детишек, и мне пришлось отвести взгляд – ну, штобы не сблевать тем ничем, што было у меня сегодня на ужин.

Пехота тоже уже вошла в город. Первым изо всех мужиков узнался не кто-нибудь, а мистер Фелпс, магазинщик, – што само по себе странно, потому как не военный он человек ну ни разу. И доктор Болдуин. И мистер Фокс. И мистер Кардифф, наш лучший по дойке. И мистер Тейт, которому больше всего книг пришлось сжечь, когда мэр объявил их все вне закона. И мистер Кирни, моловший всему городу пшеницу, говоривший мягко и делавший деревянные игрушки каждому мальчишке на день рожденья.

Што они все делают в армии?

– Тодд, – Виола потянула меня за руку.

Марширующие в город войска особо счастливыми не выглядели, вот што я вам скажу. Мрачные, холодные, страшные, хотя и не так, как мистер Моллот… будто у них никаких чувств уже не осталось.

Но они все равно маршировали. И стреляли. И вышибали домам двери.

– Там мистер Гиллули! – Я вдавил бинок в глазницы. – Он даже собственную скотину резать не может.

– Тодд, – повторила Виола, и я услышал, как она лезет прочь из кустов. – Идем.

Да што там такое происходит? Прентисстаун – место поганое, никакой черной краски не хватит такое намалевать, но как он мог взять и превратиться в армию? Многие тамошние мужики насквозь гнилые, но не все же. Не все! И мистер Гиллули с ружьем наперевес смотрится настолько дико, настолько неправильно, што аж глаза ломит от этого зрелища.

И тут ответ сам предстал моим глазам.

Мэр Прентисс, даже без ружья – одна рука на поводьях, другая спокойно висит вдоль бедра, – въезжал в город с таким видом, словно решил малость проехаться вечерком по свежему воздуху. Он наблюдал за падением Фарбранча, как видак смотрел, причем даже не слишком интересный. Работу делали остальные, но было совершенно ясно, кто тут главный: никому бы и в голову не пришло ждать, што он хоть пальцем шевельнет.

Ну вот как он заставляет столько народу делать, што ему надо? И што он, пуленепробиваемый какой, што ездит вот так, хоть бы хны ему?

– Тодд, – сказала Виола сзади. – Честное слово, я сейчас без тебя уйду.

– Не уйдешь, – отрезал я. – Еще одну секунду.

Потому што я внимательно разглядывал лица, одно за другим, понятно? Взгляд мой бегал от одного прентисстаунца к другому, и пусть они уже входят в город и с минуты на минуту обнаружат, што ни меня, ни Виолы там нет, и двинут за нами этой самой дорогой, я должен понять. Я должен понять.

Лицо, лицо, лицо… а они идут, и стреляют, и жгут. Мистер Уоллес, мистер Асбьорнсен, мистер Сент-Джеймс, мистер Белгрейвз, мистер Смит-старший, мистер Смит-младший, мистер Смит Девятипалый, даже мистер Марджорибэнкс – шатался, качался, но шел, шел, шел. Прентисстаун за Прентисстауном за Прентисстауном, а сердце у меня жгло и стискивало, как кулаком, от каждого узнанного лица.

– Их там нет, – пробормотал я почти што себе под нос.

– Кого нет?

– Нет! – высказался Мэнчи, зализывая обрубок хвоста.

Их там не было.

Бена и Киллиана – не было.

Што само по себе круто, нет? Конечно, их не будет в армии убийц. Конечно, нет, пусть даже каждый прочий прентисстаунский мужик – да. Они бы не пошли. Никогда, никаким образом, ни за што.

Отличные парни, крутые, великие парни, даже Киллиан.

Но если это правда, правдой должно быть и то, другое, так?

Если их там нет, это значит сразу и навсегда. Вот он тебе, урок.

И все хорошее обязательно обернется плохим, если подождать, дать ему время.

Надеюсь, они устроили лучшую на свете драку.

Я опустил бинок, опустил глаза, вытер их рукавом.

– Идем, – протянул бинок обратно Виоле.