V-Wars. Вампирские войны

Посмотрев новости, она подумала, что это может быть репортер, а если так, то ей не хотелось его впускать. Он узнает о ней больше или перехватит по пути Костина, когда тот попытается уйти.

Снова зазвонили. Она посмотрела в глазок и с удивлением увидела вчерашнего детектива. Пока открывала запор, подумалось: «Ну, хоть это не «дежа вю».

Руксана открыла дверь и спросила:

– Инспектор, что вы тут делаете? – Потом, прежде, чем он ответил, добавила: – Мне звать вас «старший инспектор» или просто «инспектор» тоже пойдет? Я не знаю этикета. И мне стыдно признаться, но я не помню вашего имени. Помню, что вы его говорили.

– При таких обстоятельствах это неудивительно. Я Мартин Луческу, и «инспектора» вполне достаточно, мисс Вулпес. – Он махнул рукой. – Можно войти?

Под мышкой он держал пухлый коричневый конверт.

Она шагнула в сторону и впустила его в комнату. Ею руководил инстинкт, не давая колебаться или казаться виноватой, даже если она не могла объяснить, в чем виновата конкретно.

– Направо, – сказала она, – ведя его в комнату, где ждал Костин.

Передняя комната служила для них с дедом библиотекой, хотя большая часть книг принадлежала Децебалу. Руксана схватила в спальне халат, прежде чем войти.

Она представила Костина инспектору, объяснив, что он только-только зашел, потому что она не отвечала на звонки, и сейчас заметила отсутствие мобильника.

Луческу засмеялся и вручил Руксане толстый конверт.

– У нас была та же проблема, пока кто-то не заметил, что мобильник, взятый с места преступления, звонил каждый раз, как мы набирали ваш номер.

Она открыла конверт и увидела мобильник и почту, которую забрала перед нападением.

– Вся почта оказалась на полу в машине. Большая часть не пострадала.

При этом слове она вздрогнула.

– Пострадала?

– Пятна крови. На письмах и на пассажирском сиденье крови мало, и это говорит о том, где произошло жестокое нападение. Кровь, в основном, его, вашей мало, только на сиденье и почте. Возможно, она попала туда, когда он вас ударил. Все согласуется с тем, что вы вспомнили.

– Но в новостях, – вступил Костин, – сообщали, что на него напала свора собак.

Луческу грустно кивнул.

– Нам хотелось, чтобы это были собаки. Вчера ночью это казалось очевидным.

Руксана сглотнула.

– А теперь нет?

– К несчастью, свидетельств о том, что это собаки, нет. Одичавшие собаки, бегающие по крови, оставили бы отпечатки по всей парковке. Есть только его следы и немного ваших, мисс Вулпес, свидетельствующие о том, что он вытащил вас из машины и поставил на ноги. Вы случайно ничего больше не вспомнили о происшествии? Амнезия от травмы зачастую носит временный характер, а у нас очень странные данные.

– Мне очень жаль, но нет. Вчера ночью приснился кошмар, но он был о падении.

– Сон о беспомощности – это очень часто встречающийся посттравматический кошмар. В следующий раз посмотрите, не сможете ли превратить его в сон о полете. Говорят, это более здоровый вариант. – Он помолчал немного и потом, прервав неуютную паузу, обратился к Костину: – Ну, раз уж вы здесь, мистер Стелеа, хотелось бы узнать, что вы думаете по этому поводу? Нужно подтвердить версию Руксаны.

– Конечно, – он беспокойно посмотрел на Руксану. – Хотелось бы знать, если это не собаки, то кто?

– Без понятия. Абсолютно, – инспектор усмехнулся. – Один из офицеров даже предположил, что это вампиры из новостей. Вот до чего дошли.

Руксана глубоко вдохнула. Они с Костином обменялись беспокойными взглядами. Заголовок на экране компьютера, заражение… Костин пришел к тому же выводу, что и она.

Луческу наблюдал за ними и рассмеялся.

– Не заморачивайтесь так, эти новые вампиры невероятно расточительны. Насколько мы поняли, ни капли крови не пропало. Никого из вас не укусили. – Он вздохнул. – Честно говоря, мы можем никогда не раскрыть это дело. Никого не беспокоит мертвый насильник. Главное – он мертв.

Руксана сжимала мобильник и конверт и молила, чтобы Костин не задавал больше вопросов. Просто находясь рядом, она могла заразить Луческу. Все стояли молча. Наконец, она не выдержала.

– Ну, пойду поставлю мобильник на зарядку и надену что-нибудь. А вы, если хотите, можете продолжать разговор.

– Вообще-то я выпил бы кофейку. Может, поговорим в кофейне?

Руксана мысленно его поблагодарила.

– Конечно, – ответил инспектор, – я бы тоже не прочь перекусить с утречка. Мы вас покидаем, мисс Вулпес. Да, машину вам должны вернуть завтра. Как я уже сказал, мы закончили с анализами крови, а больше нам ничего не нужно. – Он повернулся, потом помедлил, наклонив голову. – Мне бы хотелось еще раз уточнить. Я знаю, что спрашивал вчера. Но… у вас точно нет собаки и никогда не было в машине последние несколько месяцев. Верно?

– Верно.

– И шубы нет?


– Никогда не было. Я против этого. И вообще я занималась исследовательской работой в Антарктиде с ноября. Машина находилась на стоянке.

– Вот как? Кто-нибудь мог взять машину? Например, ваш дед.

– Он не водит машину. Вчера вечером я впервые взяла машину и не почувствовала, чтобы к ней кто-нибудь прикасался.

Инспектор разочарованно кивнул, выходя в коридор вместе с Костином, который нырнул в кухню за пальто и сумкой. Руксана шла за Луческу.

– А какое это имеет значение? Я про собаку в машине. Вы же сказали, что это не собаки?

Луческу обернулся.

– Стаи собак не было. Но был мех, несколько белых волосков в машине, где вы лежали на сиденье водителя, на жертве, в крови вокруг него. В лаборатории не могут их идентифицировать. Это не синтетика, но может, какое-то экзотическое животное? Там была еще пара отпечатков, но мы не можем сказать, чьи они. Может, это даже пальцы ваших ног, если он вас поддерживал, но этот сценарий не годится, противоречит другим свидетельствам. Как я сказал, многое в этом деле неясно. Словно какой-то аватар появился, чтобы вас защитить, и растворился в воздухе. – Он взглянул на Костина. – Возможно, я должен спросить, не поклоняетесь ли вы каким-нибудь древним богам?

Он устало улыбнулся и открыл дверь.

Костин ее не поцеловал, просто шепнул на ходу:

– Я позвоню.

В этот момент она поняла, что он хотел поскорее уйти, не столько оберегая ее, сколько от страха перед ней.

Руксана села за кухонный стол перед остывшим чаем, закрыла вкладку браузера, чтобы убрать этот ужасный заголовок, и опустила крышку ноутбука. И только когда из груди вырвался сдавленный всхлип, она поняла, что плачет.





– 13 –




Через некоторое время, когда телефон начал заряжаться, она просмотрела звонки. Три от Костина, и два сообщения, чтобы она ему позвонила. С полдюжины с какого-то незнакомого городского телефона – возможно, полиция пыталась с ней связаться. Между ними посредине было сообщение от Венсана: «Квази написал. Группа должна срочно прибыть в Париж, включая Гарри. Ты тоже должна приехать. Специальная встреча всей группы. Нужны анализы. Кровь. Детали позже. Венсан».

Он прислал это вчера вечером. Руксану нисколько не удивило, что они хотят срочно идентифицировать «это», чем бы оно ни было. Эту черту Венсана она узнала, когда они впервые встретились – умный и энергичный. Какие бы раздоры ни возникали между ними, он, очевидно, их отмел в связи со срочным делом. Все они будут подопытными крысами, несмотря на его усилия замести следы. Насколько все в курсе дела? Если они собирают специальную встречу, что они знают? Наверняка больше, чем она. Она ответила сообщением: «Я здесь. Руксана».

Теперь она занялась поиском в интернете и прочитала множество статей про новых вампиров. Две сообщали о вампире из Нью-Йорка Майкле Фэйне. Он, похоже, был первым из них, и это произошло в октябре!

Она не видела никакой связи между ним и ННФ или какой-нибудь антарктической экспедицией. Может, какая-то предыдущая научная экспедиция случайно привезла эту заразу? А может, тут вообще нет связи?

У нее практически не было оснований проводить параллель между своей заразой и этими так называемыми «вампирами». Только слова Децебала и фольклор без каких-либо доказательств. Что ни говори, с таким же успехом можно было подцепить какой-то новый штамм стрептококка.

Она упрекала себя за то, что не придерживается фактов, научного анализа, того, что она знает, а не предполагает. Перигляциальный материал легко идентифицируется, работа с ним – наблюдение, записи. Лед в фациях раскалывается на огромные глыбы снова и снова, образуя валуны. Это вывод, основанный на наблюдении, научном методе.

Но события вчерашней ночи не поддавались никаким физическим законам. Там все было ненормально. Может, там и были собаки, несмотря на улики, которые нашла полиция? А ее положение относительно события было субъективно. Она была участницей, а не сторонним наблюдателем. Так что она знала наверняка?

Руксана закрыла глаза и попыталась представить себе все снова. Дверца машины распахнулась, ужасная боль от удара, когда она повернулась, потом вспышки света и охватившая ее боль, и грубое лицо человека над ней, огромное, как суперлуна в небе. Он стягивает с нее одежду, пытается вытащить ее из машины, и потом тот коготь тянется порвать его рот и лицо – тянется оттуда, где лежит она. Это ее рука, ее кисть, но изменившаяся. Черные когти и белый мех. В конце концов, это не галлюцинация, не…

Из мобильника послышался трубный звук Вагнеровской «Валькирии», Руксана вздрогнула и чуть его не выронила. Звонили из больницы, где ее осматривали вчера ночью.

Женщина представилась лаборанткой. С анализом крови, который они взяли вчера, было что-то не так. Что-то испортило образец, и надо бы повторить анализ. Не могла бы она уделить немного времени и зайти в лабораторию?

Руксана ответила, что попытается, и закончила разговор. Теперь не было сомнения, что зараза на нее подействовала. Конечно, в образец ничего не попало. Он был испорчен раньше. Ее кровь была заражена. Если она появится в больнице и позволит им взять еще крови, то на нее повесят ярлык «Румынский нулевой пациент». Надо уезжать, причем немедленно, на эту организованную встречу в Париже. Если ННФ собирает группу, надо ехать туда. Если суждено быть подопытной крысой, то лучше там, где понимают, что к чему.

Она уже собиралась отключить телефон, как вдруг увидела еще одно непрочитанное сообщение от Гарри Гордона: «Забронировал билет на рейс «Алиталии» через Милан на твое имя. Вылет в 14:10, прибытие в Париж в 22:05 сегодня. Ты можешь путешествовать днем? Подтверди».

Гарри, как всегда, сама забота и надежность. И этот вопрос о путешествии днем, конечно, мог означать только одно.

Она ответила: «Да, уже в пути», – и бросилась собирать дорожную сумку: смену белья, косметику, ночнушку, свитер и топ. Еще паспорт. Чтобы успеть на рейс, придется взять такси до аэропорта – на троллейбусы нет времени. Децебал удивится, но она все объяснит. Несомненно, Гарри и остальные рассчитывали на то, что она увидит сообщение раньше. Откуда им знать, что мобильник был в полиции.

Руксана накинула черное пальто и разноцветный шарф и вышла на улицу. Если Луческу сообщат, он может подумать, что она сбежала. И правда. Но только насколько? Неизвестно еще, что ее там ждет. Она подхватила какую-то заразу. Наверное, и вся группа тоже. Как ученый она там не нужна, это ясно, только как предмет исследования. Так чем все это кончится?

Она зашла в банк и сняла деньги на поездку, потом поспешила в аэропорт, где едва успела пройти регистрацию и получить билет перед посадкой. Потом попыталась дозвониться до Децебала, но тщетно. Он или на занятиях, или идет домой. Она хотела позвонить Костину, но передумала и оборвала звонок. У нее нет времени на разговор… да и о чем говорить? Вместо этого она послала деду сообщение, чтобы не беспокоился: «Уехала, позвоню и объясню позже».

Самолет взлетел, и она отключила телефон, а дед так и не ответил. Интересно, до которого часа он преподает в этом семестре? Она ведь даже ни разу не спросила его о работе с тех пор, как вернулась, полностью поглощенная собой, что вообще было на нее не похоже. Все разговоры были о Венсане да о том, что скажет Костин, если узнает, хотя сейчас это казалось полной чепухой.

Руксана представила, что любое исследование о зараженном потребует списка тех, с кем она контактировала, особенно в интимных отношениях. Может, вирус не распространялся по воздуху, но передача через интимный контакт, через жидкие субстанции казалась бесспорной, как неизбежный вывод. В следующий раз Костин вряд ли обрадуется встрече.

В Милане у нее была пересадка и несколько часов свободного времени, и Руксана опять набрала телефон деда. На этот раз Децебал ответил после первого звонка. Он был дома и, наверное, держал мобильник в руках. Когда она объяснила, откуда звонит, он сказал голосом, не допускающим возражений:

– Рассказывай.

Она объяснила, что вирус или бактерия, которыми она заразилась в Антарктиде, вызвал ее превращение вчера ночью – в этом она почти уверена. Собак не было. Были только Руксана и насильник. Описала, как выглядела изменившаяся рука. Последнее сообщение из Парижа означало, что вся группа альпинистов тоже заразилась тем же вирусом. Она боялась, что долгий контакт с ней опасен для остальных, поэтому и уехала. Костин даже сейчас, наверное, в группе риска. Чтобы помочь ему и себе самой, ей необходимы научные данные, не предположения, каких она могла наслушаться в Бухаресте, где ни у полиции, ни в больнице нет средств, чтобы это изучить. Они только могут ее изолировать, запереть. Ей пришлось уехать, чтобы всех защитить, хотя она и не знает, что ее ждет, и выпустят ли ее когда-нибудь. А еще, возможно, что за Децебалом и Костином тоже пришлют. Гарантий никаких, потому что ничего неизвестно.