V-Wars. Вампирские войны

К концу разговора по щекам медленно текли слезы, и пришлось забиться в уголок терминала, чтобы не привлекать внимания. Только сейчас ей пришло в голову, что они могут больше никогда не увидеться.

Дед так долго молчал, что она тихонько сказала:

– Дедушка?

– Faţă drăguţă, ты не превратилась в вампира, – заявил он с абсолютной уверенностью.

Как он мог быть уверен, когда земля уходила у нее из-под ног, и она барахталась в бездне сомнений? Она открыла рот, чтобы спросить.

Телефон начал гудеть. Она взглянула на него. Появилось предупреждение, что батарея разряжена. Дома не было времени зарядить его как следует. А он ей еще понадобится в Париже, если что будет не так.

– Дедушка, – сказала она, – мне надо идти, мобильник сдох. Дай мне его перезарядить, и я перезвоню.

– Послушай, моя девочка, ты не вампир. Ты не можешь им быть, поняла? Ты бич вампиров. Это в твоей…

Разговор прервался. Телефон разрядился. Она выругалась и положила голову на колени. Потом подняла глаза: вокруг было полно магазинов и сзади терминала тоже.

До рейса в Париж оставалось много времени, она закинула сумку на плечо, встала и направилась в глубь аэропорта «Мальпенса» в поисках универсального адаптера. Уж кто-нибудь их продает.





– 14 –




В аэропорту имени Шарля де Голля ее встретил незнакомый неулыбчивый мужчина в черном костюме и очках в черной оправе, державший табличку с ее фамилией, написанной витиеватыми вензелями. Он был бледен, словно проводил все дни за компьютером и никогда не бывал на солнце. Она не знала, что ожидала увидеть – наверное, какого-нибудь ученого со свитой в белых халатах, который объяснит, в чем дело. Она немного удивилась такому приему, но, может, ННФ уже решил, что инфекция не передается от человека к человеку. И потом, разве Гарри позволил бы ей лететь самолетом, если бы она могла кого-то заразить?

На него это непохоже, но она пока ничего не знала, а то, что дед сообщил ей в последнем разговоре, когда она позвонила ему из Милана, только добавило путаницы. Она отчаянно надеялась, что дед ошибается, несмотря на то, что его пояснения, хоть и странные донельзя, объясняли все.

Водитель взял ее сумку и повел через здание аэропорта. Они шли по центральному коридору с ажурным каркасом наверху, словно по гигантскому дирижаблю или космическому кораблю инопланетян.

Они подошли к серому «мерседесу», и водитель придержал дверцу, чтобы она устроилась на заднем сиденье. В машине никого не было. Машина выехала на дорогу и направилась к городу. Все было очень формально, водитель исполнял обязанности равнодушно. В нем было что-то необъяснимо отталкивающее, но она не могла объяснить почему. Отодвинувшись к дальнему краю сиденья, она выглянула в окно. Все еще огромная луна уже не была полной. Имеет ли это значение? Руксана наблюдала, как небесное тело мелькает за зданиями, потом посмотрела на водителя и спросила:

– Сколько уже прибыло?

– Немного, – ответил он.

– Гарри Гордон?

– Да.

– Джон Бэйл?

– Не знаю такого. Как и вы, они все здесь благодаря месье Дюсо.

Она не сразу поняла, кого он имеет в виду.

– Венсан за главного?

Водитель показал рукой на парижский пейзаж, расстилавшийся перед ними.

– Это его город, в конце концов. Он хочет, чтобы все объединились и сотрудничали.

Он наконец взглянул на нее, хотя ничего дружелюбного во взгляде не было.

– Он особенно настаивал на вашем участии, мадмуазель. Некоторые люди словно рождены для определенной цели. В нынешних обстоятельствах таким оказался месье Дюсо, – гордо сказал он.

После этого она сидела молча. Странный разговор, что-то не сходится.

Венсану никто бы не поручил руководить изучением переносчиков инфекции. Он геолог, альпинист. Его познания в биологии человека наверняка ограничивались смутным представлением о делении клеток. Вот Квази – совсем другое дело. На самом деле…

Руксана вытащила мобильник и тайком послала сообщение Квази: «В Париже. Венсан отвечает за исследования ННФ? Сообщи, что знаешь».

Подняв глаза, она увидела, что водитель смотрит на нее в зеркало. Наверняка, видел свет от экрана.

– Проверяю, как там мой дедушка, – объяснила она.

Водитель промолчал. Он кружил вокруг Парижа, а потом с бульвара Периферик повернул назад к городу. Они подъехали к большому больничному комплексу, она увидела указатель «Госпиталь Св. Анны», но машина продолжала петлять, наконец повернув на бульвар Сен-Жак. Это был съезд, и очень быстро они выехали на лесную дорогу. Через мгновение водитель остановил машину и вышел.

Она посмотрела через сиденья. Ничего не было видно. Сквозь деревья мелькали огни фар проезжавших автомобилей, но ни зданий, ни каких-то указателей не было.


Водитель открыл дверцу и протянул руку. Когда она вышла, он сказал:

– Идите в ту сторону. Вас встретят и проводят. Не хочется пользоваться стоянкой для туристов, верно?

Она ничего не поняла из его слов, но взяла сумку и вышла из машины в зябкую парижскую ночь. Изо рта шел пар. Лес вокруг пахнул сырым перегноем, прелой листвой после недавнего дождя. Руксана нашла тропу и пошла по ней, слыша, как машина позади нее уехала. Странно, но тьма вокруг поредела, и чем дальше Руксана углублялась в лес, тем отчетливее становились детали, будто нарисованный пейзаж купался в ультрафиолетовом свете.

Мобильник завибрировал. Она остановилась и прочитала сообщение от Квази: «Срочно. ННФ хочет с вами связаться. Париж? Может, ВОЗ. Не мы. Спрошу. Квази».

Она остановилась. Венсан ее обманул. Квази ему не писал и вообще ничего об этом не знал, что добавило правдоподобия версии Децебала. А ее глаза? Она стала видеть в темноте, как какой-нибудь супергерой с волшебной силой. Даже видела корни деревьев впереди. А вдруг даже Гарри здесь нет? Надо выяснить.

Тропа привела ее к строению в форме шахматной ладьи. Рядом с ним маячил чей-то силуэт в длинном пальто, человек словно не замечал холода. Подойдя к нему, Руксана ощутила ту же дрожь, что и рядом с водителем – инстинктивное отвращение. Он молча указал на металлическую дверь в стене башни. И дверь, и стена были разрисованы граффити.

Внутри спиралью уходила вниз в непроглядную тьму старая металлическая лестница. Сквозь запах гнили древнего сырого подземелья доносилась вонь испражнений, канализации.

Она прошла половину лестницы, когда внизу появился Гарри Гордон в широких брюках и в расстегнутой на животе ветровке.

– Привет, Рукси, – сказал он. – Знаешь, Винни сильно сомневался, что ты приедешь, но я-то знал.

Он раскинул руки и заключил ее в медвежьи объятия. От него исходил слабый неприятный запах, словно заплесневелого сыра. Она на мгновение почувствовала отвращение и отпрянула. Он странно посмотрел на нее, будто пытаясь заглянуть в самую душу, и отвращение сменилось необъяснимым желанием его расцеловать.

Судя по всему, такой реакции он и ожидал, и расплылся в похотливой ухмылке, обнажив полный рот острых, словно иглы, зубов.

– Гарри! – ахнула Руксана.

– Ой. – Он прикрыл рукой рот в притворном смущении. – Мои кельтские корни вылезли. – Убрал руку и засмеялся. – Знаешь, я до сих пор еще не понял всего этого. – Он улыбался, словно оправдываясь. – Ты не поверишь, но я хотел покончить с собой, когда приехал домой. Видишь ли, Линн умерла, меня хотели вскрыть, как омара, и почистить артерии, а Национальное управление океанических и атмосферных исследований было готово дать мне отставку. Ну и нахрена такая жизнь? А только добрался домой, тут это все и началось. Так странно, знаешь. Я вроде и знал, но в то же время не понимал, что происходит. Словно прежний я ни за что не хотел это признавать. А вот Венсан быстро смекнул, что к чему. Да что там, сразу мне позвонил, позвал сюда, пока ННФ не сцапал. Наш старый приятель Квази там такую кашу заварил.

Он осмотрел ее зубы.

– У тебя клыки не торчат. Опять же, я ничего не знаю о румынских вампирах. А вот волосы мне нравятся. Очень сексуально. – Он схватил ее за руку. – Пойдем, увидишь Винни. Он вернулся в «Убежище» с едой. И для тебя тоже. Но он все такой же козел.

Он повел ее сквозь старинный каменный тоннель, выступая в роли гида.

– Если пойти другим путем, то найдешь оссуарий и туристов. Это часть катакомб 1786 года, когда парижане решили складывать трупы под землей в древних римских каменоломнях. Если приглядеться к известняковым стенам, можно заметить окаменелости, прямо мечта геолога. Чуть дальше по этому проходу доберешься до воды. Того и гляди Призрак Оперы мимо проплывет.

От здешней резкой вони у нее на языке словно образовался известковый налет. Где-то впереди вскрикнул человек, но почти сразу умолк. Она услышала тихое бурчание в животе рядом, словно приглушенное рычание.

Гарри одобрительно посмотрел на нее.

– Проголодалась?

Вздрогнув, она поняла, что шум исходил от нее. Скрывая шок, она спросила:

– А Джон тоже здесь?

Его притягательный взгляд дрогнул.

– Нет, – сказал он. – Джон не успел. Как мы предполагаем, он превратился в середине полета домой из Рио, пока спал. Потом проснулся и инстинктивно напал на соседа. Откусил кусок руки, прежде чем другие пассажиры и команда не скрутили его. На борту оказались несколько бывших десантников, которые вывихнули ему руку, привязали к изолированному сиденью, но, когда взошло солнце, он не смог сдвинуться с места. Не как я. Его поджарили на месте. Бедняга даже не успел приспособиться к переменам. – Он покачал головой. – Но Деб здесь, с нами, и Чайлдс, он где-то в тоннелях охотится на катафилов.

– Катафилов?

– Да, подростки и молодежь лет двадцати из Британии и Германии любят такие места, забираются и шныряют там. Таких мест миллионы. Катафилы исследуют подземелья, целыми днями не выходя на поверхность. Кроме них есть разные виды поселенцев. Чайлдс любит работать в одиночку, наслаждается приключенческим духом охоты и выбором добычи. Не знаю, к какому типу он относится, но у нас много общих талантов. Посмотри ему в глаза и получишь оргазм.

Они подошли к проему в стене. По обе стороны на полу тускло горели керосиновые фонари.

– Проходи, – сказал Гарри. – Тебя ждут.

Он усмехнулся, и она опять почувствовала ту притягательную силу. Это ей напомнило дедушкины истории о феях и о том, как они завлекали тех, кого хотели. Перемены не были выдумкой. Они были настоящими. Все было настоящим. Эти сказки пришли из тех времен, когда такое было возможно. И теперь, каким-то образом, они снова стали реальностью.

Она прошла в «Убежище», представлявшее собой сеть связанных между собой комнат. В первой было много хлама: обертки от энергетических батончиков, пустые банки из-под напитков, битые стеклянные бутылки. Стены были украшены граффити и яркими росписями. В углу комнаты в грязном спальном мешке лежал худой бродяга, наверное, наркоман. Он поднял на нее кроваво-красные глаза и ощерился, обнажив клыки.

– Венсан! – позвал Гарри и в ответ услышал громкие животные звуки, словно стая гиен пожирала добычу.

– Пошли, – сказал Гарри и повел ее дальше.

Они шли узким низким коридором, который привел их в большую комнату с грубым неровным полом и стенами с выдолбленными в них скамьями.

– Посмотри сюда.

Гарри стоял рядом с еще одним изображением. Кто-то любовно вырезал из камня миниатюрный замок с зубчатыми башнями по бокам главного входа, где не хватало только разводного моста. Центральная часть замка была Гарри как раз по плечо.

– Удивительно, правда? У кого-то была уйма времени.

В центре комнаты висел широкий круглый канделябр. Казалось, он был родом из такого средневекового замка. На ободке горели четыре толстые свечи. Несмотря на размеры комнаты, потолок был таким низким, что даже ей пришлось пригнуть голову, проходя под канделябром. У нее появилось чувство клаустрофобии, и оно росло. Она думала о лунном свете и боялась, что без него окажется беспомощной.

Позади нее кто-то прошаркал по узкому коридору, и она обернулась. В комнате появилась высокая худая фигура в черных брюках и свитере с высоким воротом. На свитере блестели мокрые пятна от темного потока, сбегавшего от рта на подбородок. В тусклом свете на мгновенье показалось, что у него нет нижней челюсти, хотя она просто была покрыта кровью. Он вышел на свет, и Руксана ахнула.