V-Wars. Вампирские войны

Венсан изменился больше, чем Гарри. Его глаза потемнели, ввалились, словно черные дыры на лице. Кожа стала серой. Распутный красавец превратился в вурдалака.

– Я рад, что ты приехала, – сказал он.

Его зубы были острыми, но в форме копий, а не игл, как у Гарри. Он понюхал воздух, словно пытаясь учуять запах ее духов.

– Я чувствую, как ты изменилась, беспокоился, что ты не приедешь. Маккейб не смог, тебе рассказали? Мы позвали его. Мартин знал, что случилось с Джоном, и обратился в какой-то офис Центра контроля и профилактики заболеваний в США. Но он не изменился, ни капельки. Ничего не понятно, правда, Гарри?

Он подошел поближе. За ним в комнату вошла Деб Арлисс. Удивительно, она выглядела почти как прежде, хотя у нее тоже были клыки. И кровь на губах, которая испачкала ее пальто. За ней вошли еще двое, не из группы альпинистов, толстые, сытые, с раскрасневшимися лицами. Они притащили с собой голого подростка с кровоточащими ранами, но еще живого. Венсан посмотрел на них, потом снова на нее.

– Правда, прошел слух, что мы здесь, в подземелье. Я знаю, что ты думаешь – это из-за той биопленки, что попала на нас. Может и так, но эти люди уже превратились до того, как я приехал домой. Раньше всех нас. Такое возможно, можешь представить? Что какая-то глыба приплыла в Гольфстрим и растаяла? Или стая буревестников принесла сюда заразу и сбросила над Нотр-Дамом и Нью-Йорком.

Он хихикнул.

– Эти парни так испугались, растерялись. Пытались скрыть кто они, голодали. А я, как только изменился, сразу сообразил, что надо уйти под землю. У меня были такие ужасные спазмы, скажу я вам. Решил, все из-за того, чем кормят в самолетах. В каком-то смысле так и было – кажется, сожрал стюардессу, даже опомниться не успел. Пригласил на ночь с самыми гнусными намерениями, а вышло… в общем, сожрал. Оказывается, я людоед, поэтому не такой, как остальные. Кроме тебя, потому что мы не знаем, кем ты стала.

Он помолчал, словно прислушиваясь к тому, что никто больше не слышал.

– Гарри, например, может выходить при дневном свете. Солнце ему вообще до лампочки. Он этот… как ты говоришь?

– Дахрухг-дуах, – ответил Гарри.

Венсан небрежно отмахнулся.

– Для него это что-то значит, для меня – нет. Я и другие боимся солнечного света, как жертвы порфириновой болезни. Деб даже спит в склепе. Но ты такого же типа, как Гарри. Можешь путешествовать при дневном свете без ущерба для себя. Нам нужно больше людей с такими возможностями, чтобы добывать пищу.

Он говорил и тихонько подвигался ближе, а потом схватил ее за руку, его пальцы были как когти.

– Так к какому виду относишься ты, Руксана? И где твои зубы?

От него так мерзко пахло, что она поморщилась и попыталась выдернуть руку. Вместо этого он притянул ее к себе.

– Слишком брезглива, это уже понятно.

Вампиры за его спиной засмеялись.

В комнате что-то щелкнуло, словно пронесся электрический разряд. Руксане вдруг стало жарко, она вспотела и, освободив одну руку, бешено сдернула пальто. Децебал советовал и туфли снимать при этом тоже. Она и их скинула.

– Да, – сказал Венсан, отпуская ее. – Давайте посмотрим, кто ты.

Другие сгрудились вокруг, даже Деб, искоса смотревшая на нее, будто она раздевалась, только чтобы развлечь их.

Руксана отбросила пальто в сторону, но все еще задыхалась. Она прижала руки к бедрам, стараясь сдержаться. Скинуть пальто было недостаточно, ей было жарко.

«Паническая атака», – подумала она и, стянув через голову свитер, бросила его поверх пальто. Она прижала руки к лицу – только это уже были не руки. Ладони стали грубыми и коричневыми, пальцы покрылись белым мехом. Она наблюдала, как росли ногти, загибаясь черными когтями вокруг кончиков пальцев. Децебал предупредил ее не сопротивляться перемене, но принять ее, словно это то, чем она может управлять. Он был уверен, что перемена случится. Откуда он знал?

Она схватилась за покрытый мехом живот, но спазмы не были спазмами – боль распространялась из середины живота в суставы, как солнечные лучи. Руксана запрокинула голову и завыла. Бедра усохли, а ляжки раздались. Брюки обвисли в поясе, зато лопнули по швам на бедрах. Губы задрались, обнажая клыки, нос превратился в тупую морду, дыхание клокотало в груди.

– Что за черт? – удивился Венсан. – Что за мохнатики в этой Румынии развелись?

Он снова потянулся к ней, и она одним взмахом вспорола ему руку и живот. Венсан удивленно отшатнулся, глядя на себя.

– Что?

Деб рванулась в сторону. Двое других бросили свою обнаженную ношу и собрались удрать, но Руксана настигла их одним прыжком. Ее ноги были словно стальные пружины. Она схватила ближайшего зубами за горло, впилась когтями в спину и разорвала его. Она яростно замотала головой, с наслаждением вгрызаясь в мясо и хрящи, и кровь хлестала во все стороны. Второй вампир убежал по узкому коридору.

Свирепый крик за спиной заставил Руксану повернуться, держа вампира. Деб Арлисс впилась в жертву жадными руками. Руксана отпустила тело – пусть Деб теперь выбирается как хочет. Схватив левой рукой голову Деб, она вцепилась когтями в шею под челюстью. На секунду Руксана испытала что-то вроде вожделения. Деб с ужасом и ненавистью завопила и с бешеной скоростью освободила руку для удара. Второй рукой Руксана схватила Деб за волосы, а первой рванула на себя. Кость хрустнула, кожа порвалась, черная кровь брызнула на низкий потолок. Деб умолкла.

Руксана отбросила Деб и другое тело в сторону. В комнате остался только Венсан. Гарри смылся. Наверное, выскочил через другой выход, который вел в глубь «Убежища».

Венсан споткнулся о миниатюрный замок. Одну руку он прижимал к животу, пытаясь удержаться на ногах.

– Вот как ты меня отблагодарила? – сказал он и сполз на пол. – Превратившись в проклятого вервольфа? – Он шипел от боли. – У меня были на тебя такие планы.

Она развернулась и углубилась в лабиринт катакомб. Гарри был где-то здесь, свободный и опасный, но, может, и дал деру, потому что она не видела его следов, пока кружила по всем комнатам, и вышла туда, где они ели.

Похоже, эта комната служила временной гостиницей для дюжины катафилов. Там была еда, кухонные принадлежности, бутылки с водой в ящике, спальные мешки, рюкзаки. Она обнаружила четыре тела, иссушенных, выпитых, со следами укусов. А еще недавно объеденный скелет женщины – работа Венсана.

Она вернулась туда, где лежал подросток, подняла его. Он захныкал от страха. Попытавшись сказать, что не тронет его, обнаружила, что не может говорить. Теперь она не была ни человеком, ни волком.

Она поддерживала обнаженного мальчишку, но в узком коридоре пришлось протискиваться боком. Где-то сзади раздался беспомощный крик агонии и ярости Венсана, словно еще один пример «дежа вю» – как тот крик, который они с Гарри слышали, когда шли по коридору.

Руксана привела мальчишку в комнату с трупами и помогла ему одеться. Она не спрашивала, его это одежда или нет, главное, она прикрыла его. Они даже нашли куртку.


Пройдя мимо фонарей, она повернула налево, где, как сказал Гарри, должна быть вода и, вероятно, другой выход. Ей не нужны были те ступени, ведущие в лес, где ее мог ждать водитель.

Они пробирались, наверное, минут десять, в одном месте проходя мимо старого ржавого знака на немецком: «Rauchen Verboten! Не курить!»

Где-то вдали раздался вой, но звук мог исходить почти с любой стороны. Коридор в конце концов стал шире, и впереди показалась подземная река.

В одном месте земля была выступом, словно пирс для Харона. На той стороне виднелась металлическая лестница. Руксана помогла парнишке взобраться по ней, но эту последнюю часть путешествия ему предстояло совершить одному. Она обнаружила, что в этой форме она не могла карабкаться. Наверху была решетка, которую он сумел откинуть в сторону. Напоследок она увидела, как его пятки исчезают в ночи.

Когда мальчишка ушел, она подошла к выступу над черной водой и посмотрела в реку, надеясь увидеть собственное отражение, узнать, кем она стала. Но, хотя она хорошо видела в темноте, здесь не было ни малейшего источника света, который создал бы ее отражение. Наверное, она была бесформенным призраком, неприкаянно бродящим здесь. Она удивлялась, почему не принимает прежний облик. Может, ее тело таким образом предупреждает, что дело еще не завершено?

У Руксаны обострились все чувства, и она напряженно вслушивалась в каждую едва уловимую мелочь – плеск воды вокруг и шум, что шел из трубы справа. И наконец послышалось тихое шарканье шагов существа, которое собиралось на нее напасть. Она медленно повернулась, ожидая увидеть Гарри.

В дюжине футов от нее стоял Брайен Чайлдс, замерший, словно статуя, надеясь, наверное, что в темноте она его не учует. Он не знал, что она его видит. Перед рубашки был покрыт кровавыми полосками, означавшими, что прикинуться статуей было неплохой мыслью, раз он поймал столько беспомощных катафилов. Руксана опустила голову, наблюдая за ним и рыча.

Он сменил позу и теперь был само очарование. Он всегда казался ей привлекательным, но сейчас стал потрясающе красив, с заострившейся нижней челюстью, удивительно напоминавшей Венсана, словно этот образ достали прямо из ее мыслей. От него веяло страстью, словно он стремился подцепить Руксану на крючок, но на нее это не действовало. Какая-нибудь неискушенная жертва неотвратимо стала бы его добычей, поддавшись чарам. Обладая такой силой, он был похож на мухоловку. Откуда в нем это?

Все разновидности растений и животных использовали химические приманки и защиту. Но феромоны вырабатывались жировой тканью, и их производство требовало много энергии. Получить столько феромонов, что жертва падала в обморок – изнурительно. Потребуется снова и снова питаться для восстановления сил, а вот в ее случае все эти попытки напрасны, хотя он этого не знает, не может знать.

Она нерешительно протянула руку, словно умоляя его взять ее. Откинула голову, предлагая горло. Брайен – или тот, кем он стал – подошел поближе. За гламуром она распознала настоящую, более отталкивающую сущность. Тот, настоящий, призрачно водил языком между двумя выдающимися клыками в уголках рта.

Он был выше нее и почти нежно наклонил голову к ней, чтобы кормиться, от нетерпения закатив глаза. Руксана сомкнула пальцы вокруг его шеи. Черные когти проткнули вену. Обманутый, он смотрел на нее широко раскрытыми глазами. Лоск с него сошел, обнажив грубую, как кора дерева, кожу. Она еще на какой-то момент задержала пальцы на шее, прижав покрепче. Потом ослабила хватку, и из горла брызнула кровь. Он почти потерял сознание, голова его болталась. Потом она отпустила его, и он упал ей под ноги.

Руксана бросила его и вернулась в «Убежище», все время прислушиваясь.

Никаких следов Гарри Гордона: ни звуков, ни запаха. Он сбежал. Венсан сказал, что он был не похож на остальных, мог выходить на свет днем. Интересно, почему он отличался от других? Почему они все были такими разными? Брайен был не похож на Венсана или Деб. У него были схожие черты с Гарри, но все равно он не был точно таким же. Пока она сидела в аэропорту «Мальпенса», Децебал рассказал Руксане, что она была их карой, хищником. Правда, неизвестно, откуда он это взял, но в точности предсказал, что она превратится у них на глазах. Все так и вышло.

В комнате, где лежали трупы, она разорвала упаковку с питьевой водой. Держать бутылки было трудно, но она их открыла и вылила на себя содержимое, смывая с шерсти кровь. Правда, ужас от содеянного смыть было не так легко. Она открыла рюкзаки и выбрала из них одежду, запихивая все в рюкзак почище. Потом вернулась в комнату с вырезанной крепостью, чтобы захватить пальто и сумку с паспортом и деньгами.

Венсан лежал на боку. Он уже утратил силу, и его внутренности выпирали под черным свитером. Его глаза блестели при зажженных толстых свечах, он еще наблюдал за ней, но не двигался, только шевелил губами. Сквозь ужасные зубы выступала розовая пена. По традиции вампира убивали либо колом, либо отрубив голову. Руксана не видела в этом необходимости. Венсан не восстановится.

Самым сложным оказалось подняться по металлической лестнице. Странные ноги скользили, а она не могла одновременно и держаться за перила, и нести пальто и рюкзак. Что на этот раз должно превратить ее в человека? Почему все не так, как в первый раз? Она была бы только рада забыть обо всем, что произошло в этот вечер, стереть из памяти постоянно всплывающую страшную сцену, где она уничтожила всех, так же, как забыла о насильнике.

У двери она помедлила, прислушиваясь, что там за ней. Там было тихо, она открыла дверь и вышла. Снаружи никого не оказалось, никто не следил за ней из леса. Пока она в таком облике, вряд ли кто на нее нападет. Не было никаких следов водителя или Гарри, не было даже запаха.

Она вышла из каменной башни на полянку, освещенную луной сквозь голые ветви деревьев. Пронизывающий лунный свет. Острая боль пронзила ее так неожиданно, что Руксана споткнулась и упала на колени. Суставы горели. Она пыталась убежать от внутренней агонии, но это было невозможно. В голове взорвался ужасный свет. Когда все закончилось, она лежала на холодной земле, свернувшись клубком. Руки, тело снова стали прежними. Боль откатилась далеко, словно все случилось несколько лет назад. Она встала на четвереньки, обнаженная, и огляделась, прежде чем встать на ноги. Но она чувствовала необычайную силу, ту же странную энергию, которую ощутила после первого нападения.

Руксана поежилась на холоде, живая и стремительная, как стальная пружина, но в конце концов полезла в рюкзак за одеждой. Она была несвежей, но по крайней мере теплой. Она надела пальто и, усевшись на цементированную ступеньку, обула туфли. Свою сумочку она запихнула в рюкзак, который надела на плечи.

Она шла по лесополосе, отделяющей шоссе, и видела, как с полдюжины полицейских машин с сиренами промчались мимо. Руксана развернулась и пошла в другую сторону по обочине навстречу транспорту.

Вскоре она увидела в 500 метрах впереди знак станции метро «Площадь Данфер-Рошро» с буквой «М» в кружке. Она была голодна как волк, поэтому вместо того, чтобы отправиться в аэропорт, доехала до станции «Сен-Мишель» и пошла искать ресторан, надеясь, что еще не слишком поздно. Ей хотелось чего-нибудь горячего.





– 15 –




Перед посадкой на рейс компании «Эйр Франс» она услышала сводку новостей. На огромном телеэкране между выходами сверкнуло слово «Вампиры» под заставкой новостей.

«В катакомбах под Парижем произошла кровавая резня, и экскурсионные программы закрываются на неопределенное время, – сообщила диктор. – Сегодня утром мы получили правительственное сообщение, что чума новых вампиров, которая прошла по Северной Америке, докатилась до Парижа. Как и враждующие уличные банды, эти разные виды кровопийц борются между собой за власть. В последней битве уцелел лишь один человек, чье имя в данный момент не разглашается, но он описал полиции внешность одного из чудовищ»

На экране появился фоторобот, который был, наверное, самым странным в истории. Руксана знала, что это должен быть ее портрет. Хотя ни в свирепых глазах, ни в удлиненном носе, ни в острых, как у эльфа ушах, она не нашла сходства с собой.

«Самое странно – это то, что, по утверждению свидетеля, это существо спасло его от других вампиров и вывело из катакомб в безопасное место. До сих пор никто его больше не видел, хотя останки четверых так называемых вампиров и семи человек находятся в туннеле. Комиссар полиции уверяет…»

Руксана отошла от экрана, спрятавшись в ближайшем туалете терминала. Она с полчаса сидела в кабинке, словно парализованная чудовищностью всего этого, и не могла встать и выйти. Она с удовольствием убила их. Если бы Гарри не сбежал, она и его бы убила, хотя он всегда был ее другом. Деб Арлисс жила с ней в одной комнате. Почему она не чувствовала вины, ни шока, как в первый раз?

Наконец объявили посадку на ее рейс, она заставила себя встать, надеть рюкзак и открыла кабинку. Перед раковинами она остановилась, чтобы умыться. Она посмотрела себе в глаза в зеркале, словно могла увидеть в них душу, и не стала разглядывать серебристую гриву волос.





– 16 –




– Девятьсот лет назад, – объяснил Децебал, – перед нашими валашскими предками, твоими и моими, поставили задачу – охранять жизнь от вампиров. Подозреваю, что мы делали это веками, прежде чем эта история была записана. Мы считались вервольфами, а выходцев с того света называли вампирами. Детали сейчас утрачены, похоронены под слоями предрассудков и фольклора. Павсаний объединил настоящую историю Дамарка из Парразии, нашего мнимого предка, с Ликаоном – царем, который, по мифу, был превращен Зевсом в волка за то, что подал ему блюдо из человеческого мяса. Даже сам Павсаний признавался, что он сомневался в этой связи, но больше ничего о Дамарке не писал. Правда утрачена, кроме того, что наш вид существовал еще в 400 году до нашей эры, и, как можно предполагать, наш враг тоже.

Сидя напротив деда за кухонным столом, Руксана зачесала назад седые волосы.